Всё золото мира - стр. 31
Работа привычная и на этот раз потому она легче, что этого Барсено сам Антонио никогда не любил.
Серый «Пежо» тронулся с места. «Сейчас надо увидеть Риту, – думал Антонио, – детали уже после…»
Рита жила во вполне приличном буржуазном районе Рандбург… Дома здесь были похожи на лондонские – строились они не по горизонтали, а по вертикали. Зашел в такой дом – небольшие по площади этажи и полуэтажи сменяют один другой. Таких уровней может быть пять или шесть. Антонио не любил архитектуру такого рода, тем более, что о лифтах в этих домах и речи не было.
Что касается Риты – то она всегда говорила, что подобные дома ей нравятся – в них легко прятаться. От кого прятаться и зачем – она не уточняла, да и не нужно было. С Ритой вообще все было просто – она никогда не изображала из себя кого-то, кем не являлась. А являлась она… «жрицей любви»? – так, что ли, их называли в старых испанских балладах, которые романсеро пели под балконами? Ну, может, и жрица… Говорить о ней как о проститутке – язык не повернется, хотя по сути – какая разница?
«Разница – социальная, – думал Антонио. – Она принадлежит к той же профессии, но к иному социальному слою, к иному уровню…» Антонио был единственным во всей их группировке, кто закончил не только среднюю школу, но и колледж, получил звание бакалавра искусств. Товарищи по работе (а проще – братки из банды) не очень эти увлечения Антонио одобряли – для их ремесла образованность и знание французской или испанской живописи XIX века как-то особо не нужны. Когда-то давно насмешки над Антонио, который был помоложе и послабее вот-вот могли стать небезобидными. Помог случай: молодой шеф банды Хорхе Гальярдо, рассматривая иллюстрированнный журнал, увидел фото любимой своей певицы Нилы на фоне картины, изображающей всадника. Фото сопровождалось игривым текстом о том примерно, что вот этому мужчине (имелся в виду всадник на картине) Нила отдает предпочтение перед другими.
– Вот вы, тупые крестьяне, готовы на эту певичку день и ночь дрочить, – обратился тогда Хорхе к своему окружению. (Он мог сказать и похлеще – ему, Хорхе Гальярдо, любимому сыну главы мафии Менандеса, в любом случае никто не решался возразить…) – Вы будете на нее глазеть, картинку эту на стенку приклеите. Но я готов дать сейчас вот эту тысячу рэндов одной бумажкой тому, кто назовет мне имя человека, изображенного на этой картине. Я уже не говорю о том, чтобы вы художника назвали. Ну? – И, убедившись, что желающих нет, Хорхе удовлетворенно закончил. – Вот то-то же! А мне такой человек сейчас для дела нужен.