Все женщины – химеры - стр. 12

– Такие пирожки, – сообщила она с энтузиазмом. – Два научно-исследовательских института год работали, чтобы заставить их шевелиться и ползать по столу!.. Все должно быть красиво и гармонично. Даже еда должна быть эстетичной, а не просто получением калорий.

Я промычал с набитым ртом:

– Согласен, согласен… Хоть есть в этом что-то от людоедства… но это же пирожки… хоть и ползающие…

Отчим повел бровью в сторону чайника, там моментально зашумела вода, вскипая. Мать цапнула, не глядя, за ручку и налила мне первому, как редкому гостю.

– А чай, – спросил я опасливо, – из чего?

– Из чая, – ответила она скромно и со вздохом. – Теперь это модно. Чай вместо чая, здорово? Хотя и с добавками. Всякими, но полезными.

– Еще бы, – сказал я. – Сейчас все полезное. А кто скажет иначе, того…

После обеда мать осталась мыть посуду, так она это называет, а мы с отчимом вышли на веранду, откуда прекрасный вид на синее небо и далекий лес. Тем и другим принято любоваться, хотя мне, как убежденному трансгуманисту, такое вообще дико, но против общественности не попрешь, хотя, конечно, попереть можно, но оно мне надо?

Он все посматривал на меня искоса, а когда убедился, что мать далеко, спросил тихохонько:

– Евген… но как же…

– Да, пап?

– Как ты в таком деле?.. Это же…

– Отец, – ответил я со вздохом, но терпеливо, – ты, как и все, в плену штампов, что хорошо. Люди, мыслящие штампами, самые благонадежные люди на свете, на них держится любое общество и даже власть. Пусть и остальные все так думают, что вот такой, какой вот я. Ты же догадываешься, на всех профессиональных телохранителей есть картотеки с фото и видео! И все в базах данных. Засекреченных или нет, но у всех, кому надо, они есть. Так?

Он вздохнул:

– Наверное.

– А я босяк какой-то, – сказал я победно. – Ты же знаешь, какая у меня репутация?.. Ну то-то. Думаешь, легко ее было создавать и поддерживать? Ты не знаешь, как моя трепетная душа тоскует по высокой опере или балету? Сплю и вижу, как сижу в первом ряду партера и наслаждаюсь арией худеющего Фальстафа! Но, увы, приходится топать в ночной клуб, там пить, курить, хватать девок за срамные места, чтобы соответствовать необходимому стране образу. Я Шекспира жажду читать в подлиннике, «Цветы Зла» Бодлера, а вместо этого сижу в свободное от работы время с друзьями на диване, смотрю футбол и пью пиво!

Отец сказал таинственным шепотом:

– Ой… а какие у них еще есть срамные?

– Это я высоким штилем, – объяснил я. – Раньше такое называлось срамотой, а теперь – демократией. Я временами человек старых традиций. Очень старых… Еще времен замков и лордов.