Все в руках твоих. Цитадель - стр. 24
- Глянь! И этот надкусанный! – возмутилась Тамара. - Оно точно не сладкое внутри? Может ты пробовала недозревший плод?
- Других не было.
Тома скептично посмотрела на колючую грушу. А потом оглянулась вокруг, ища взглядом, обо что бы ее расколоть.
- Даже не смей! – раздался возмущенный мужской голос. – Четыре штаха осталось, и те съесть хотят!
- Ну, надо же оценить, чего вас лишают!
- Меня много чего лишают! И все твои воспитанники!
- Надеюсь, что я достаточно хорошо готовлю, чтобы они перестали обдирать ваш сад.
- Так это ты их сегодня грызунами кормила? – от возмущения голос Тауша стал писклявым. - О, Боги, Боги! Теперь они как гусеницы, все подчистую сгрызут! Но ныне их и понять можно. Я бы тоже предпочел траву, чем твою стряпню! Ладно, пусть поедают, не изверг же я, голодных детей последней радости лишать!
- А они съели. Даже добавки просили! – возмутилась, задетая за живое, Тома.
От ее слов мужчина схватился за сердце.
- Боги! До чего отроков довел! Пожалел травы, а они согласны безропотно мерзких тварей есть! – в его голосе и лице появилось столь глубокое раскаяние, что Томка растерялась: обижаться, плакать ей или смеяться.
- Чудесно, я им так и передам: вы - добрый человек, разрешили съесть все!
Мужчина онемел.
- Не - не – не! – раздалось спешное, возмущенно брюзжание. - Так от моего лечебного огорода ничего не останется. Еще отравиться могут! Это ваше страшилище может штах сожрать и невредимым оставаться, а дети…
- Невредимым? – переспросила взволнованная Тамара. – Чиа, давно гадость ела?
- У-утром! – заикаясь, ответила девочка.
- Ма-ма! – теперь Томка схватилась за сердце. – Она съела! Что делать? Что теперь делать?!
- Ничего. Воды больше пить. Хоть мучиться не будет от … - он не успел договорить, потому что перепуганная Тамара метнулась к нему, вцепилась в грудки туники и начала потряхивать: - Сделайте! Сделайте что-нибудь! Она юна, ей еще рано умирать…
Потрясенный Тауш молчал, и она стала трясти сильнее, пытаясь вытряхнуть из него если не обещание спасения, так хотя бы душу.
Очнулась, когда кто-то с силой стал ее оттаскивать от него.
- Успокойся! Успокойся! Ничего ужасного не случится, если только её будет тошнить пару дней… – постепенно слова дошли до Томки, и она разжала пальцы, но растрепанная Пена продолжала тянуть за рукав, стараясь отвести ее подальше от бородатого брата. - Ты не дослушала Тауша!
- Угу, – поддакнул Млоас за спиной сестры, за что получил от нее тычок локтем в живот.
- Не умничай! – сердито осадила она.
- Не могу, – прохрипел он, согнувшись пополам. - В кои-то веки хоть в чем-то прав. От гордости кричать хочется.