Все в руках твоих - стр. 21

– Жаль. Но если долго ждать, хрупкая связь между ними разорвётся, так и не успев окрепнуть. Он потом может не признать её.

– А если его сначала накормить, а потом её впустить?

– Тоже об этом думала. Осталось лишь об этом сказать Тамаа.

– Угу, – грустно хмыкнула Та, смутно представляя себе способ объяснения.

– Как бы совсем от страха ни разучилась говорить.

Женщины вздохнули. Они не злые, но хорошо понимали, что таким жестоким образом у них больше шансов защитить общину, не прогневить Орден, приручить Тапуса. А ещё появлялся небольшой шанс спасти и саму Тамаа.

Пусть она была замкнутой, странной, обвинялась в краже, зато за ней интересно наблюдать. Даже сама Хула, не говоря уже о Та, с любопытством следила, как девчонка-заморыш ходила с горделивой осанкой, смотрела на всех свысока и на непонятном языке со странными звуками рычащих зверей смешно бормотала что-то под нос.

– Жрица ничего не спрашивала?

– Она не просыпалась, – успокоила помощница.

– Пусть спит. Крепкий сон жрицы – благодать Богов.

– Крепких снов сёстрам!

– Крепких снов! – вторила помощница.

Тамара ела долго, тщательно перебирая каждый кусок пирога, а когда закончила трапезу, старейшина и помощница заговорили о чём-то серьёзном. По их сосредоточенным лицам было заметно, они старательно подбирают выражения. Кроме слова «еда», Тома ничего не поняла, но тон и вид говоривших женщин встревожили её.

Заметив, что девчонка нервничает, они, перебивая друг друга, бросились уточнять сказанное. Тамара совсем переполошилась. Тогда Хула покинула комнату. Вернулась с писчей доской, спешно что-то набросала, перевернула, и Тома побледнела. Старейшина изобразила мутанта. Мигом сообразив, что слово «еда» связано со страшилой, Томку затрясло, заболел живот.

Та тяжело вздохнула и, выхватив у подруги доску, начала рисовать пояснение. Стоило Томе увидеть схематично изображённого Хрюшу с упряжью, за которым шёл человечек с корзиной, только и смогла выдавить:

– Нет!

«Если не сожрал, так, значит, дрессировать будем? Не буду!» – она отчаянно завертела головой.

Старушки понимали Тамаа и жалели, но так было нужно. Выждав немного, старейшина голосом, не терпящим возражений, решительно произнесла:

– Надо!

Это слово Тамара знала так же хорошо, как и женщины её отрицательное качание головой.

– Кому надо, тот пусть и делает! – по-русски огрызнулась Томка.

– Надо! – жёстче произнесла Хула

Томка снова покачала головой.

– Надо! – рявкнули одновременно обе женщины.

– Две злобные карги! – огрызнулась Тома и нахмурилась. Спорить бесполезно, слёзы не помогут, но высказывать всё, что думала, ей никто не мог запретить, ведь русского тут отродясь не слышали.