Всё укроется снегом белым… - стр. 30
– Генерал, что же ты скрывал, что такая тёлка завелась у тебя в хате?
– Стоп, машина! Это не тёлка, а женщина моего соседа. И не смотрите в ту сторону! – Слышимость была полная.
Потом они заспорили, кто-то упал, а я мучилась, что кастрюля сгорит. Но когда решилась выйти, газ был потушен, пьяные-пьяные, а сообразили. Вермишель варил Витя.
– Не затевай обедов, готовь самое необходимое, будем покупать полуфабрикаты.
Я молчала, отчаянье просто сковывало меня. Витя сел на диван:
– Знаешь, я не имел права жениться на тебе, ничего не могу для тебя сделать.
– Ну что ты говоришь! Мы с тобой закроем дверь, и всё, наша комната – наша крепость!
Я и вправду так думала.
Ночь мы не спали. Витя дважды пытался утихомирить соседей, и я слышала через стенку, свободно пропускающую звук:
– Не сердись, Витя, надо же отметить моё возвращение! Садись с нами! Вовка, достань стакан из серванта, да нет, чистый! Ну почему не будешь? Ты меня уважаешь? Мы же с тобой, как братья! Я понимаю, твоя теперь держит тебя в строгости. Не поддавайся, скрути её в бараний рог, или слабо? Я бы скрутил. Чтобы какая-то баба мешала жить мужику! Какая бы ни была!
И всё это вперемешку с матом. Второй раз уже был один мат, я вздрагивала от грохота за стеной и боялась заснуть, чтобы Витя не проспал на работу. А там падали стулья, возникала громкая перебранка, но вскоре она кончалась ликующим:
– Взяли, мужики! Поехали! – И опять они были дружные, согласные, радостные.
Я лежала без сна и думала – они не должны из-за меня жить иначе. Я потерплю, это же временно! Сейчас спрячу голову под подушку…
Уходили один за другим, топали в прихожей, гулко хлопала дверь за каждым в отдельности.
Потом всё затихло, но я по-прежнему боялась заснуть, вдруг Витя не услышит будильник!
Проснулась от грохота и крика за стеной. Витя убежал на работу, это я проспала после бессонной ночи. Кричала Валентина на Славку, Мария Николаевна на них обоих. Я думала, её нет со вчерашнего дня, дверь не открывалась и голоса не было слышно. А сейчас он звенел на самых высоких нотах:
– Когда это кончится! Жизни нет никакой, сейчас же снова пойду в домоуправление, пусть выселят его к чёрту, забегаловку устроил для всей округи, и ты ему потакаешь!
– Да я на дежурстве была, он всегда подгадывает, чтобы я не мешала, вся комната загажена, сам спит, как бревно! Вставай, пьянь проклятая! – И поток площадной брани.
Мария Николаевна плюнула и ушла, должно быть, и вправду в домоуправление. Я вышла с чайником. Валя метнула на меня ненавидящий взгляд, будто я виновата в том, что Славка пьяный. И окурки по полу и в прихожей, и в кухне, не говоря о комнате, и Мария Николаевна плачется в домоуправлении, что квартира, как ночлежка, и все ей сочувствуют. А эта ходит тут в мягком халатике и тапочках.