Всё укроется снегом белым… - стр. 12
Они вернулись в Ростов, как и мы, как только его освободили.
У Вити была дистрофия, ноги отнялись. У меня тоже была дистрофия, даже в институте, но не отнимались ноги.
Голод был страшный, это я хорошо помню, такие вещи не забываются. Мы всё пережили в Ростове, а его с сестрёнкой мама отправила в Пятигорск к другу их отца.
– Я там и четвёртый класс кончил. Но мама не приезжала, годами не приезжала. Мы так скучали! И потом каждые каникулы отправляла туда, ни разу в пионерском лагере не был. Друзья там были закадычные, вместе жили на пасеке летом, два брата и девочка. Она потом училась в Ростове, когда я уже в Таганрог уехал, жила у моей мамы. Ну, виделись мы, конечно, когда я в Ростов приезжал на выходные. Когда женился и приехал к ним в Пятигорск, её мама спросила: «Ты ведь женился. Зачем приехал?»
Я впитывала всё, что он рассказывал о себе, мне хотелось знать о его жизни как можно больше. Словно пыталась наверстать время, которое мы с ним потеряли, когда у него была своя жизнь, а у меня своя. Между нами не должно быть тайн!
– Я хочу, чтобы ты знал, в моей жизни был человек. Я его любила очень долго, целых шесть лет. Он был женат и метался между нами. И других женщин не пропускал, что меня и вылечило. Но всё это за дверью, понимаешь? За нашей с тобой дверью.
Он обнял меня крепко-крепко и сказал в мои волосы:
– Я никого не боюсь, кроме этого человека.
– И его можешь не бояться, правда!
Маме я по-прежнему звонить не могла, но теперь хотя бы у меня был телефон, и мама могла звонить, когда нужно.
И я радостно кричала в трубку:
– Да! Да! – Когда слышала её голос.
– Твоя сослуживица приходила, Элла Морозова, знаешь её?
– Да, и по институту, и по работе.
– Она как-то узнала, что ты получила квартиру, а у неё сын женится, просит, чтобы ты её сдала.
– Ты сказала, что мы меняемся?
– Конечно. Она говорит, пусть хоть немного поживут по-человечески.
– Ну пусть поживут. Буду платить за квартиру этими деньгами.
О том, что я уже не одна, надо было сообщить хотя бы самым близким друзьям. Витя был на работе, и я села за телефон. Первой – Люсе.
– Да? А давно его знаешь? С института прошло столько времени, люди меняются. Ты слишком доверчива, будешь потом рвать себе душу. Уверена, что он порядочный человек?
– Мне кажется.
– Скажи, он в горы ходил?
– Знает Кавказ, как свои пять пальцев. И по рекам каким-то спускался, и ещё говорил о каких-то горах, я названия не запомнила.
– Тогда я спокойна. Мерзавцы в горы не ходят и по рекам не спускаются. Но приеду, посмотрю на него, с тобой ничего нельзя пускать на самотёк. Может, надо поломать всё это, пока не поздно.