Все сложно - стр. 38

– Да нет. Они все время что-то тестируют. Может, подберут мне новую схему.

– Третью? – я скептически вздергиваю брови и чуть поворачиваюсь, когда в комнату входит зять. – Знаешь, малышка, я, конечно, не врач, но не думаю, что их можно менять так часто.

– Там Борис Степанович пришел.

– Папа? А, да. Я ему хотела показать пару новых песен.

Радость, что в Котьке не угасла жажда творчества, перекрывает даже раздражение от того, что меня опять никто не посчитал нужным поставить в известность о приходе Бориса. Тот является в мой дом, когда ему заблагорассудится. То он Котьку из больницы привозит, то отвозит, то у них какие-то дела с Миром, то он просто заехал на ужин. А что? «Посидим по-семейному» – так и говорит. Я благодарна ему за помощь, без Бориса нам совсем бы туго пришлось, но… Его как-то уж слишком много в моей жизни. Такой он человек. Стоит ему появиться, и все начинает вращаться вокруг него. Он заполняет своей кипучей энергией все пространство, затмевает всех, перетягивает на себя внимание. А потом ты просто ловишь себя на том, что пляшешь под его дудку, хотя и близко ничего такого не планировал.

– Сил-то хватит, Коть?

– Я не инвалид! – бурчит та. – Хватит.

– Ну, тогда занимайтесь тут, а я приготовлю обед.

С Победным сталкиваемся в дверях. В руках у него два букета.

– Это тебе.

В руки мне перекочевывает облако ароматной сирени. Утыкаюсь в него носом, хотя и понимаю, что это – подкуп. И мне бы лучше было его послать, но… Но! Мне сто лет никто не дарил сирени.

– А это, Коть, тебе. Знаю, ты любишь розы, но когда еще я тебе тюльпаны подарю?

– Спасибо, папулечка.

Сидя на кровати, Котька поднимает руки и зазывно шевелит пальцами, мол, иди, я тебя обниму. Победный коротко кивает и, недолго думая, всучивает мне еще и тюльпаны:

– На, в вазу поставь, – командует он и шагает к дочке.

То, что я беспрекословно на автомате выполняю его команду, понимаю, лишь когда все готово. Растерянно гляжу на розовые мохнатые тюльпаны в вазе, закрываю лицо ладонями и смеюсь, смеюсь… Нужно было все-таки послать этого неисправимого гада! Но вместо этого я беру другую вазу – красивую, из зеленого венецианского стекла, купленную уже после развода, и ставлю в нее сирень.

– Угодил? – за спиной звучит голос Победного.

– А ты сомневался?

– Нет, – усмехается он, но как-то невесело. – Я с Котькиным врачом разговаривал.

– Да? И что?

– Он говорит, что нужно еще раз ее проверить.

– Да, Королев ей тоже звонил. Тебя это беспокоит?

Победный ведет ладонью по густым черным волосам. Косится на дверь, опасаясь, что нас кто-то услышит, подходит ко мне и, склонившись к уху, шепчет: