Все шансы и еще один - стр. 49

– Хорошо спланированная случайность. Он тоже был привлечен больше тем, что я представляла, чем тем, кем я была как человек. Потом наши отношения наладились. Хитрый и лицемерный, сперва недоверчивый как слон, хотя одновременно саркастический и нежный, он не отрицал возможности того, что я являюсь ловушкой. Я убедила его в моей искренности, когда сказала ему всю правду. Мы повстречались в очень секретном месте. Он был замечательно пылким, но и деликатным также, а в моменты неконтролируемые почти влюбленным.

Лоран воображал несговорчивым своего противника, этого маньяка власти и устарелого авторитета, с Эвелиной в его объятиях. Империя Моро в объятиях Дюмулена. Ему удалось произнести:

– Твой отец… в курсе?

– Немного да. Я нашла довольно пикантный анекдот, чтобы ему рассказать.

– Пикантный?

Он поднялся.

– Дорогая, можешь возрадоваться: сегодня вечером ты преградила мне путь к президентству. И я скажу тебе почему.

Он начал говорить, шагая.

– Предположим, что мне удалось преодолеть неудачу с твоим уходом, что твой отец меня финансирует, что общественность забывает этот инцидент, ты видишь меня в ходе встречи с глазу на глаз по телевидению перед Дюмуленом? Стоит ему допустить чуточку иронии во взгляде – и я потеряю почву под ногами. Когда мы заговорим о социальной справедливости, я увижу написанным и ясно освещенным, как неоном, в его взгляде слово: рогоносец. Это печально, верно, это смешно, но это по-французски.

– Я полагаю, что он очень скромен, – сказала Эвелина. – Мне даже кажется, что это – одно из важнейших его качеств.

– Плевать он хотел на мои переживания, – воскликнул Лоран. – Всегда есть лучший друг, которому говорят доверительные вещи. У него должен быть свой.

– Нет. У этого человека нет друзей. А если и есть друзья, он не делится с ними откровениями. Я уверена, что это – человек абсолютно честный.

– Он ничем не рискует, – сказал Лоран. – Он вдовец, значит, свободен. Делает что хочет.

– Не так уж он использует свое положение вдовца, – сказала Эвелина. – Но он, конечно, предпочел бы избежать нездоровую рекламу, которая связала бы его с дочерью международного капиталиста, с женой диссидента его партии. Он слишком связан с левыми.

– Мне надо было знать все это?

– Ничто не было предусмотрено. Просто сегодня пришел момент поговорить откровенно.

Он посмотрел на нее, как посмотрела бы Красная Шапочка, будь она поумнее, чем в сказке, на волка, переодетого в бабушку. Эвелина, гладкая и красивая, выдержала этот взгляд. У нее были большие, элегантные руки, «чтобы лучше держать ракетку, дитя мое». Она дышала здоровьем, подвижностью. Приучившись к автомобильным ралли, она коллекционировала трофеи, а когда организовывались соревнования по плаванию кролем, плавала как дельфин. Воспитанная в бесшумном мире денег, она чувствовала себя уверенно в политических кругах и была бы главным козырем в избирательной кампании. Блестящая хозяйка дома, она преклонялась перед протоколом и посвящала много времени и сил также общественным делам. Помогала бедствующим семьям и организовывала у себя завтраки для бедных детей. Даже провела месяц на корабле, где занималась проблемами беженцев и эмигрантов, покидающих страну на подвернувшемся судне, в том числе направлявшемся во Францию. Во время их кампании возле Ардеша, колонизированного ее отцом, она присоединилась к команде молодых добровольцев, решивших реставрировать старую римскую церковь. Она одна стоила не менее пятидесяти тысяч голосов.