Всё самое плохое о моей сестре - стр. 14

– С днем рождения, Элайша, – сказала я и протянула ей подарок.

Это была большая коробка фломастеров особых флуоресцентных оттенков – там были едкий желтый, и резкий лимонный, и горячий оранжевый. Я бы что угодно отдала за такой набор. Я бы придумала много всяких нарядов для Могучей Марты, и она смогла бы победить орду желтых гиен в зеленых джунглях на фоне заката оранжевого солнца. А Элайше ничего этого было не нужно. Она разорвала серебряную бумагу обертки, глянула на коробку и положила ее в общую кучу подарков на столе. Она даже не удосужилась ее открыть!

– Там особенные, флуоресцентные фломастеры, – сказала я.

– Спасибо, – Элайша отвернулась от меня и взяла подарок Кэйти. Это был набор канцтоваров – маленькая записная книжечка, ручка и карандаши. Я точно знала, что они продаются почти даром, но Элайша просто обезумела.

– Ой, Кэйти! Это так прекрасно! Ой, ты такая добрая! – глупо улыбалась она. – Это вообще лучший подарок!

Я готова была затолкать ее в угол, но меня поймала мисс Сьюзанн, вцепившись в мое платье. Мне пришлось так и стоять, пока она щипала мои пышные рукава и хватала мою юбку, практически показывая всем мои новые трусики.

– Какое прекрасное платье! Я думала, тут только Элайша в таком изысканном наряде, но это еще лучше! – прошептала она маме. – Так это вы тот волшебный создатель платьев, о котором мне рассказывала миссис Иванс?

Мама улыбнулась.

– Да, это я волшебный создатель платьев, – сказала она и слегка толкнула меня, как бы говоря: «Видишь!»

Мисс Сьюзанн продолжала фонтанировать, пока я в отчаянии стояла рядом с ними.

– Мам, я правда-правда неважно себя чувствую, – прошептала я, потянув маму за руку. – Можно теперь уже уехать домой?

Мисс Сьюзанн положила руку мне на плечо:

– Все в порядке, дорогая. Все сначала слегка смущаются на таких вечеринках, как эта. – И она улыбнулась маме: – Не волнуйтесь, я за ней присмотрю.

И она присматривала – ох! – присматривала безжалостно. Я должна была участвовать во всех этих старомодных играх – «музыкальные стулья» и «жмурки». Я была почти самая последняя в «музыкальных стульях», но Ингрид вытащила стул из-под меня, так что Кэйти заняла его раньше. Они обе сильно толкали меня в «жмурках». Вообще-то я переносила это стойко, молчаливо и гордо, но мисс Сьюзанн вступилась за меня.

– Ну-ну, Ингррид, я считаю, что это мошенничество. Бедняжка Мартина! – сказала она. – О, Кэйти, я все видела! Перестань толкаться, дорогая, ей же больно!

И от этого Кэйти и Ингрид стали ненавидеть меня еще больше. Им-то разрешалось ненавидеть кого угодно.