Размер шрифта
-
+
«Всё с вами, но не ваш». Избранное - стр. 23
И первый раз, теряя, – обрету.
За бледный отсвет будущей удачи,
За то, что ярче не могу гореть,
За то, что ныне мучаюсь и плачу,
Не злитесь, люди,
Дайте мне созреть!
Когда-нибудь я брошу костыли,
И силой вдохновения нетленной
Я вдруг открою истину земли
И всех земель, живущих во вселенной.
Не покорившись слову и мечу,
Своею кровью оросив пустыни,
Я, может быть, вас счастью научу,
Какого в мире не было доныне.
Пускай ненастье,
Пусть судьбы немилость,
Всё, что имею, растопчу в пыли,
Сто раз умру,
Но, что бы ни случилось, –
Когда-нибудь
Я брошу костыли!
1959
Пеликаний пруд
Не улетаю от горькой обиды.
Я ухожу от неё пешком,
Как этот пеликан, повидавший виды,
С посеревшим от старости
Подклювным мешком.
Он уходит нехотя, он бредёт вразвалку.
И, как бы говоря: «Ничего… Ничего»,
С большим интересом оглядывается на палку,
Которую мальчишка бросил в него.
…Пришедший к мудрости через все укрощения,
Спокойно-медлительный, как древний чёлн,
Он знает:
Обида – тоже средство общения.
Он ценит обиду. Он слишком учён.
Когда-то,
Гонимый молодым неприятием,
Он множество видел различных стран.
И где-то есть у него приятель –
Отупевший от злобы
Одинокий варан.
По глупости обидчиков обозвавший врагами,
При всем величии до смешного мал,
Он еле движет неуклюжими ногами,
И пустыня скрипит, как сухой крахмал.
…Словом и делом прославляя землю,
Кротость твою
И твою пращу,
Во всех проявлениях жизнь приемля, –
И этот камень тебе прощу.
Я унесу его в подклювной сумке,
Мы будем вместе коротать вечера…
Нa парк Чишмиджиу опускаются сумерки,
Пеликаны зевают,
Домой пора.
Бухарест, 1959
Стихи о пеклеванном хлебе
А был он такой непонятный,
Единственный,
Очень приятный
И очень таинственный.
Я помню: краюха
От уха до уха.
Мы ели,
Сопели
И громко гадали:
Наверное, птицы его поклевали,
Иначе с чего ему быть «поклеванным»,
Таким ароматным,
Приятным
И странным?
Да, время…
Всё было –
И пепел, и пекло,
Голодная рвота в холодной теплушке,
Проклятое небо, как символ бомбёжки.
Ты жмых воровал, побирался и вшивел.
И в час, когда надо рыдать над «Кристофом»,
Слезами встречая рождение пыла,
Бездомный и рваный,
В степи под Ростовом
Ты плакал над сводкой.
Всё было!
Всё было…
А где же награда за то,
Чего не было?
За чистые слёзы, что втуне остались,
За руки любимой,
За вольное небо,
За сладкие муки, что нам не достались?
О, старый мой друг,
Не надеясь на встречу,
Я сам за тебя и спрошу, и отвечу.
Чего у нас нету –
Того и не надо.
А то, что мы живы, –
Большая награда.
Всё будет,
Всё будет!
Не так уж и плохо
Хорошую книгу читать с эпилога.
Конечно, седеем, лысеем,
И всё же
Мы с каждой весною намного моложе.
И то ведь:
Страница 23