Всё равно будешь моей - стр. 25

Да, и возвращаясь к бывшему мужу, договорились мы с благоверным заранее и полюбовно: я от него ничего не требую в материальном плане, а взамен его финансовые проблемы больше нас не коснутся. Никогда.

Удивительно, но и тут мой батька успел подстраховать. Уж не знаю, как и о чём он говорил с Ракитиным в коридоре, когда я в приемной мирового судьи получала своё свидетельство о разводе, но дружки Ивана, его спонсоры, коллекторы и прочая шушера, действительно отстали.

За месяц, что жила у родителей, да и в последующие годы, они меня ни разу не побеспокоили. Ни письмами, ни звонками, ни личным присутствием. Словно в один миг, раз, и позабыли.

А это со стороны Ивана уже само по себе было неоценимым подарком.

Ладно, хватить о прошлом.

Протираю экран вытянутой манжетой толстовки, чтобы очистить от пыли, и еще раз уточняю время, а потом чуть привстаю, чтобы убрать его в карман.

Сорок минут осталось. И будем дома.

Красота.

Успею стирку запустить и тетради у 6А и 6Б проверить.

Планирую список дел на вечер, когда малышка ляжет спать.

Яркий слепящий свет фар с левой водительской стороны, противоположной той, где мы сидим с дочерью, на секунду озаряет весь салон.

Успеваю только удивиться: что это может быть? Ведь перекрестков в лесу не бывает.

А в следующую секунду происходит резкий боковой удар, от которого я по инерции отлетаю к окну, чудом не задевая пристегнутую Полину.

К сожалению, стукаюсь весьма неудачно. Резкая боль прошивает висок. Потому скрежет сминаемого металла, а также последующий хлопок слышится уже где-то вдалеке.

Сознание постепенно уплывает.

***

– Мама! Мамочка! – сквозь треск и хмарь в сознании доносится слезный плач дочери. Именно он и приводит в себя.

Кто-то помогает мне подняться и вернуться в кресло. Но на это не обращаю внимания, просто фиксирую, как факт.

Главное, Полинка. Нужно успокоить крошку, чтобы истерики не случилось.

Боже…

В голове так сильно шумит, что кажется, она взорвется от любого резкого движения или крика. Поэтому поворачиваюсь медленно, но уверенно.

Стараюсь приоткрыть глаза. Получается. Но пелена мешает, как и яркий слепящий верхний свет работающих на полную мощность плафонов.

Промаргиваюсь и щурюсь, пытаясь понять, что произошло, и сориентироваться для дальнейших действий.

– Мамочка, – обхватывает ручками мою ладонь дочка, заглядывая в глаза. Глазёнки испуганные-испуганные, а нижняя губка трясется.

Господи, какая же она маленькая и растерянная в этот момент. Неосознанно подаюсь к ней ближе, прижимая к себе.

Даже тошнота и боль, раскалывающая череп напополам, уходят на второй план.