Все рассказы - стр. 20

Сквозь марш он шагнул к мелкашке.

– Проверим глаз! – оживился гражданин. Войлочная шевелюра нырнула под стойку – музыка притихла.

– Пять выстрелов, – сказал учитель, доставая деньги. – Сколько до мишени?

– Пятнадцать.

– Мало.

В глазах гражданина мелькнул огонёк.

Учитель отвёл затвор, неторопливо вложил патрон в камору.

Когда на вытертое сукно упала пятая гильза, гражданин скрылся за щитом и вскоре вернулся с мишенью.

– Стреляешь, как Вильгельм Телль.

Учитель взял мишень в руки – пули легли кучно, немного левее яблочка, все в восьмёрке и девятке.

– В институте, – словно оправдываясь, сказал учитель, – я был записан в стрелковую секцию. – Он снова посмотрел на мишень. – Шестая будет в яблочке.

– Приезжий? – Гражданин положил на сукно ещё один патрон.

– Из Ленинграда. У вас – второй год. По распределению.

Учитель устроил на плече приклад, как вдруг, от невнятного толчка в затылок, оглянулся на дверь – по площади, распластанной за дверным проёмом, шёл Андрей Горлоедов. Он всё это время был у неё! Боже правый, кто бы мне сказал: сколько времени попугай учит два слова?! Андрей пересёк асфальтовое поле, ни разу не взглянув в сторону колокольни.

Сильнее вдавив приклад, учитель прицелился и спустил курок. Под новый бойкий марш войлочная голова исчезла за щитом. Учитель повернулся к выходу, в душе была гарь, пепелище. Он стоял в дверях, когда его догнал скачущий голосовой шарик:

– Молоко!

Роман Ильич Серпокрыл возвращался в овощной ларёк из столовой, где только что проглотил солянку и биточки, слепленные из чистого хлеба. По дороге он думал о том, что стоило только патриархальной «селянке» поменять букву и выродиться в «солянку», как вместе с внешним смыслом изменилось и содержание того, что под ним крылось. «Изменяется имя – изменяется вещь», – ответственно сформулировал Роман Ильич.

Ларёк встретил Серпокрыла мерзостным зловонием. Снимая с двери навесной замок, Серпокрыл поморщился и тихо выругал живую природу за то, что она не умеет достойно возвращаться в изначальный хаос. Внутри запах слабел и терялся. Поверх плаща Роман Ильич натянул бывший белый, а теперь серый с ржавчиной халат, подвинул ближе к весам ящик с помидорами и убрал с окошка заслонку.

Помидоров оставалось пол-ящика, когда он заметил, что к ларьку, помахивая стареньким дипломатом, подходит учитель. Роман Ильич отсчитал сдачу хозяйке в цветастом павло-вопосадском платке и сквозь стекло приветливо кивнул соседу.

– Если милый при портфеле, значит, милый без делов!

– Скучный город – некуда податься, – сказал учитель, беспокойно осматривая содержимое ларька. – Сегодня у вас до странности душистые овощи.