Все правители Москвы. 1917–2017 - стр. 47
Думские заседания пользовались огромной популярностью у публики: в такие дни здание в центре Москвы буквально осаждали толпы жаждущих попасть в зал. Билеты распределялись в строгом соответствии с численностью фракций, три четверти «вольнослушателей» были представлены эсерами и кадетами. В связи с этим у входа нередко случались потасовки, приходилось даже вызывать «наряды конных и пеших милиционеров».
На заседаниях думы обсуждали, как правило, проблемы текущей политики, войны и мира, спорили о методах и способах решения продовольственных, жилищных и топливных вопросов.
Городская дума изыскивала небогатые возможности для снабжения населения Москвы хлебом, для чего на подмосковные железнодорожные узлы посылались вооруженные спецотряды, которые должны были охранять составы с хлебом и другими продуктами. Ее специальные комиссии распределяли по ордерам дрова и одежду, ситец и селедку, заботились об обеспечении молоком грудных детей, пытались поддержать стариков и инвалидов, но жизнь в Москве становилась все тяжелее. Думе пришлось пойти на непопулярные меры: в городе были повышены цены на водоснабжение и на проезд в трамвае, значительно сократилось число телефонных аппаратов общественного пользования, город плохо освещался в темное время суток.
Об этом июле сохранились записи в дневнике агента московского пароходства «Самолет» Н.П. Окунева. 18 июля он писал: «Пошел в контору. На трамвай, конечно, не попал, но мог бы доехать на буфере, если бы там уже не сидело, вернее, не цеплялось человек 20. По тротуарам идти сплошь не приходится. Они заняты хвостами: молочными, булочными, табачными, чайными, ситцевыми и обувными. Зашел в парикмахерскую. Делаю это вместо двух раз в неделю только один: за побритье с начаем заплатил 1 р. 10 к. Парикмахерская плохенькая – в хорошей пришлось бы израсходовать все 2 р…. Цены на все подымаются, а нравы падают. Дисциплины никакой нет. Мало-мальски ответственное дело (как у меня, например), а дрожишь беспрестанно. Все идет не так, как нужно, нервирует тебя целый день всякое зрелище, всякий разговор, каждая бумажка, а в особенности, заглядывание в неясности завтрашнего дня. И погода тоже под стать делам и жизненному укладу: целый месяц то и дело дождь. В церквах унылая малолюдность, и вообще, все Божье как будто тоже уже устранено. Об Нем что-то ни проповедей, ни разговоров. В последнее время утешаемся тем, что по историческим воспоминаниям такие же безобразия жизни были и во Франции в 1847-1849 гг.»
Большевистская фракция обвиняла «господствующую в думе партию социалистов-революционеров», которая вместе с меньшевиками и «врагами народа» – кадетами держится за старое, в неумении хозяйствовать по-революционному.