Всё о недвижимости. Вторичный рынок жилья - стр. 22
Если для посетителей кровля была сродни аттракциону, то для жителей дома – зоной отдыха. Рассказывают, что в разбитом на ней сквере с фонтаном старики допоздна резались в шахматы, дети играли в футбол и волейбол (и не беда, если мяч улетал за ограждение), ходили в многочисленные кружки, а зимой катались с ледяной горки. В послевоенные годы здесь продолжали устраивать киносеансы, производили салютные залпы по праздникам, а открывшиеся в доме три детских сада выводили сюда детей на прогулку. Место полюбилось и киношникам. Эльдар Рязанов снимал на этой крыше сцены из «Служебного романа», Савва Кулиш – «Сказки старого Арбата», Карен Шахназаров – «Курьера».
Скоро дому Нирнзее предстоит отпраздновать 100-летний юбилей. За это время изменился уклад жизни его обитателей, произведших перепланировку квартир, в результате чего удалось выкроить крохотные кухни, а кое-где и увеличить количество комнат. А вот вход на крышу закрыт. Как объясняет сей факт Владимир Соловьев, потому что «ее покрытие ветшает, свинцовую гидроизоляцию сняли во время одного из ремонтов, после чего на верхнем этаже появились протечки. С середины 1950-х годов дом капитально не ремонтировался, его коммуникации находятся в аварийном состоянии». Однако это обстоятельство нисколько не останавливает потенциальных жильцов, которых словно магнитом притягивает это место, – в Интернет-сообществе, посвященном дому Нирнзее, нередко можно увидеть объявления следующего содержания: «Несколько лет назад я проживал в вашем доме. Очень хочу вернуться. Не подскажете ли контакты людей, сдающих/продающих квартиру?»
3
ВЕЧНЫЕ ЦЕННОСТИ: ОЦЕНКА ОБЪЕКТА НЕДВИЖИМОСТИ
Среднее и старшее поколения еще помнят времена, когда квартиры в Москве (да и во всем Советском Союзе) фактически ничего не стоили: все они принадлежали государству и формально выдавались гражданам бесплатно. По данным Центрального статистического управления СССР, в 1975 году на каждого жителя страны в среднем приходилось 7 кв. м жилья. Советское правительство было убеждено, что это хороший показатель: в очередь на улучшение условий проживания ставили лишь те семьи, в которых на человека приходилось менее 5 кв. м жилой площади. Справедливости ради надо добавить, что после нескольких десятилетий ожидания им выдавались квартиры из расчета 12 кв. м на члена семьи.
Но даже в том «прекрасном далёко» находились люди, желавшие иметь просторное жилье, причем не к пенсионному возрасту, а по необходимости. На этот случай существовал обмен по договоренности: только так можно было в сравнительно короткие сроки расширить жилплощадь. Люди менялись ордерами и соответственно квартирами – это было законно. А вот получение доплаты за лишний метраж считалось спекуляцией – уголовным преступлением. Поэтому граждане писали в объявлениях: «Меняю двухкомнатную на трехкомнатную. По договоренности» – и те, кто обменивался, и те, кто давал разрешение на эти действия, одинаково понимали, что означает «договоренность». Естественно, население не обладало возможностью официально оценивать свои «хоромы», хотя на черном рынке жилье имело определенную фиксированную стоимость, которая зависела главным образом от типа дома (в хрущевках, сталинках, брежневках и новостройках квадратный метр стоил неодинаково). Других факторов оценки, по сути, не было.