Всё о недвижимости. Подводные камни сделок с жильем - стр. 2

Подобно древнеримским юристам, полагавшим, что всякое преступление совершается либо путем насилия (iniuria), либо путем обмана (dolus), Чезаре Ломброзо делил общественно опасные деяния на преступления, порожденные варварством, и преступления, порожденные цивилизацией. «Мы различаем именно атавистические преступления, грубейшими примерами которых являются убийство, воровство и изнасилование, и эволюционные, отличающиеся от предыдущих более тонкими приемами, основанными не на силе, а на хитрости, – пишет он в книге «Преступный человек». – Преступления второго типа мы наблюдаем у всех тех, кто не обладает достаточно уравновешенным характером, чтобы противостоять окружающим влияниям. Эволюционная форма преступности покоится на деятельности ума, точно так же как атавистическая – на работе мускулов. В современной Италии мы находим достаточно примеров обоих видов преступности: в Сицилии, например, очень часты морские разбои, в Риме – банковские скандалы». В зависимости от характера действий он выделил четыре типа преступников: убийца, вор, насильник и жулик. О последних и пойдет речь.

Родоначальник антропологического направления в криминологии признает, что данный вид правонарушителей не отличается дегенеративной внешностью и диким нравом. Совсем наоборот: как правило, у мошенников располагающая внешность и хорошие коммуникативные навыки. Врожденным «пороком» в этом случае является страстность, которая не позволяет интеллектуально развитому человеку довольствоваться «скучной» жизнью учителя математики, а ввергает его в опасные авантюры. Ведь жулики чаще всего совершают преступления вовсе не потому, что их детям нечего есть, – им интересны риск, азарт, легкая нажива. Если для нормального человека опасение быть разоблаченным в любой момент было бы весьма обременительным, прирожденные жулики извлекают из него удовольствие.

История мошенничества хранит биографии разных людей, например один из величайших игроков на этом поле – Виктор Люстиг, который в 1947 году скончался в тюрьме. Этот человек, проживший яркую жизнь, знаменит тем, что продал на металлолом Эйфелеву башню. Причем дважды. В мае 1925 года Люстиг в поисках приключений прибыл в Париж и, прочитав в утренней газете за чашечкой кофе нудную статью о плохом состоянии, в котором содержатся некоторые архитектурные памятники, а именно обветшавший, требующий ремонта символ французской столицы, сделал из прочитанного свои выводы. Вскоре шесть дилеров вторчермета получили официальные письма от заместителя главы Министерства почты и телеграфа Французской Республики с предложением о встрече. Под маской почтового чиновника скрывался, как вы уже, наверное, догадываетесь, сам Люстиг, а верительную грамоту он элементарно подделал. Встреча прошла в дорогом отеле, где остановился «замминистра». «Расходы на содержание башни неоправданно огромны, – сообщил он собравшимся бизнесменам. – Для правительства лучше всего было бы снести ее. Но поскольку кабинет боится вызвать возмущение общественности, успевшей полюбить башню, продажа на металлолом пройдет на закрытом аукционе. О сделке не должна пронюхать пресса». Уговорив дилеров до поры сохранить в тайне неблаговидный поступок правительства, Люстиг счастливо продал право на утилизацию башни. Взамен бессмертного творения Эйфеля он получил чемодан денег, с которым благополучно уехал в Вену. Однако покупатель, видимо, побоявшись потерять деловую репутацию, не стал заявлять о преступлении в полицию. Через какое-то время Люстиг, обнаружив, что его еще не настигла слава башнеторговца, сделал то, от чего так настойчиво предостерегают детективные романы, – он вернулся на место преступления и совершил его еще раз по той же самой схеме. Второй покупатель обратился в полицию сразу же, как только понял, что его надули. Однако мошенник в то время был уже далеко – он перебрался в США, где провел до этого с десяток лет. Культурно-географический фактор никак не мешал его работе: Люстиг в совершенстве владел пятью языками и имел сорок пять псевдонимов.