Все наизусть. Годовой творческий цикл - стр. 18
– Юз? Этот живее всех живых! Учит Новый Свет, как стать старосветским помещиком.
– Значит, и доктор Д., и ВП, и он, и нас двое… не так мало нас и осталось! И еще один на атасе стоит… – Павел Петрович кивнул в сторону входа. Я обернулся: в дыре уже смеркалось. – Ты что, не узнал его, что ли? Это же Миллион Помидоров!
– Не может быть! Я его сначала за старца принял…
– Скажешь… Он теперь покруче любого старца будет!
– То есть?
– Кличка, как и имя, недаром дается! Смеялись все над ним, смеялись, а он теперь над всеми надсмехается, превратил-таки свою нищету в богатство: натренировался на помидорах, да и продал их по доллару. Теперь он миллионер взаправдашний.
– Зачем же ему тогда твою нищету охранять?!
– Кому же еще. Не любит он «маслин», вот и сбежал.
– Каких «маслин»?
– Ну, «оливок». Говорят, у вас в Москве теперь на каждого олигарха по «маслине» положено, иначе он как бы и бедняк.
– Откуда у тебя такие познания… это ты про киллеров, что ли? У тебя же в пещере и телевизора нет.
– Зачем он мне? Слава Богу, хоть этого беса здесь не водится. Я же, как дерево, на одном месте. Но знаешь, какую я математику скажу… сколько раз ты видел дерево, столько раз и оно тебя видело, сколько людей его видело, стольких и оно видело – великое тождество! Дерево – вот божественное существо, нелетающая птица! В двух средах живет: и укоренено, и к небу тянется. Я на том же Сахалине одно дерево в прибое подобрал – голое, белое, отмытое волной, как кость… так не мог понять, где корень, а где крона: полная симметрия! Вот и я одеревенел, отсюда и знаю все, не вылезая из пещеры. На рассвете с веточкой моей беседую. Веришь ли, она не только от ветра, она и в штиль отвечает, когда я к ней обращаюсь. Солнце ко мне заходит, когда восходит… Луна заглядывает. Опять же пациент со своими бедами. Вот тебе и телевизор! – Он протянул руку к дыре. – Впрочем, это не телевизор. Это мой единственный и последний пейзаж! Света только иногда не хватает. А без света как цвет возьмешь? Без красок, впрочем, тоже… Да ты взгляни! – Павел Петрович махнул рукой в угол. – Там папка.
Я стал листать. Все это было беспомощно, как когда-то. В черном проеме пещеры, который использовался как рамка, плавала какая-то муть.
– Это что, луна? – спросил я, чтобы спросить.
– Это не просто луна! – рассердился Павел Петрович. – Это Луна, зашедшая за облако.
– А это… по-видимому, солнце? – Абсолютно черный проем был заполнен ярко-золотым кругом.
– Угадал. Эта получше. Пациент мне охры как гонорар принес. Ну, я весь тюбик и извел.
– Прямо Малевич. Только круглый.