Все началось со лжи - стр. 6
А Виталик иногда продолжал меня удивлять. Например, он оказался мастеровитым мужчиной. Это только поначалу у него выпадал молоток из рук и норовил попасть по пальцам, а не по шляпке гвоздя, а потом ничего, все у него начало получаться. Я могла это наблюдать, когда он решил, что у меня в доме все должно быть своим. Вплоть до крючка в ванной и отдельного стаканчика под зубную щетку. И принялся с энтузиазмом устраивать мой индивидуальный быт. Я еще тогда про него подумала, что у человека наблюдалась явная тяга к коммунальным квартирам. Ведь, дал же господь ему возможность жить с удобствами, но нет, ему обязательно было надо заиметь квартирантку, а потом превращать шикарную отдельную квартиру в коммуналку. Но у каждого, как говорится, были свои странности. Я, кстати говоря, тоже не была безгрешна, только, пока, речь не об этом.
И так, у Виталика имелась очень большая и дорогая квартира. На него одного. В то время как в Москве очень остро стоял квартирный вопрос. Купил? На зарплату инженера? Я лично не верила в такое чудо. Наследство получил? Возможно. Надо было мне больше узнать про его житье-бытье, раз уж заимела его в мужья, пусть и фиктивные. Подгадала момент и устроила допрос по полной программе. Откуда, мол, у тебя такое богатство, и какого ты роду-племени, дружок. К этому меня еще подвинул и тот факт, что квартира располагалась в одном районе, а познакомились мы с ним в сквере совсем другой части города. Я-то думала, что он там жил или работал недалеко, оказалось, что нет. Тогда, что ему там было надо? И это тоже был интересный вопрос.
– Моя семья, маму и папу имею в виду, Шурочка, очень долго стояла на очереди на жилье. Мы жили, как раз, недалеко от того сквера, где ты выгуливала Ричарда. Смотри-ка, он услышал свое имя! Умничка! Держи кусочек сыру.
– Не балуй собаку. И переедать ему вредно. Ричард, ко мне! Иди ко мне на ручки, мальчик… Ну, и что дальше?
– Мы получили субсидию на покупку новой квартиры, в конце концов. Еще у родителей были сбережения. Они почти все ушли на доплату за покупку. Но пожить здесь им почти не пришлось. Их не стало. Ушли друг за другом.
Все, вроде, толково объяснил. Но мне, отчего-то, все равно было не по себе. Возможно, что это печальная концовка его истории так на меня подействовала. На языке еще крутились вопросы, но я их придержала, прониклась его скорбным видом и печальной задумчивостью.
И вот, мы зажили вместе. Я перестала донимать его разными вопросами, а ему больше не приходилось, как раскладывать по полочкам ответы, вдаваться в объяснения, отчего и почему. Все вроде бы встало на свои места. Виталик каждый будний день отправлялся на работу. Возвращался всегда вовремя, ужинали, после чего он выгуливал Ричарда на ночь, и мы расходились спать по своим комнатам. Были вечера, когда немного засиживались перед телевизором. Тогда мы особенно напоминали семейную пару. Оба усаживались на один диван, только в разные концы, а между нами вытягивался Ричард. Я, бывало, брала в руки вязание и ковыряла спицами пеструю пряжу, так как считала, что вяжу шарф, вот уже второй год вязала. Иногда мы читали вечерами книги. Каждый брал свою. Он доставал их с полок, что в трехстворчатом шкафу в гостиной. Мне приходилось видеть у него в руках самые разные издания: и художествен-ные, и технические. Я же чаще вечерами читала детективы, купленные по случаю в киосках союзпечати, маленькие такие книжечки в мягких переплетах. Иногда они мне не нравились, хотелось сразу выбросить, и тогда вечер для меня был совершенно испорчен. В таких случаях я рано отправлялась спать, оставляя Виталика читать в одиночестве, так как Ричард неизменно плелся за мной, чтобы потом тоже заснуть, только на своем матрасике.