Всё началось с бессонницы - стр. 6
Или же очертания приближающейся фигуры становятся более плавными – это идет женщина. Она делает неловкие шаги, стараясь удержаться на каблуках на тротуаре, покрытом толстой бугристой коркой льда. Одной рукой сжимая ручку сумки так, что покрасневшие от холода костяшки белеют, другой женщина прикрывает от снежных хлопьев густо накрашенные тушью глаза.
Или, высунув языки и звонко смеясь, мне навстречу, обгоняя друг друга, идут дети. Школьные ранцы покрываются белым слоем, дети ловят снежинки и пытаются их рассмотреть, пока те не растаяли на горячих ладонях.
Все они спешат в школу, на работу. Обычно и я двигаюсь в общем потоке, но сегодня у меня особая миссия, а значит и иной путь – навстречу этим людям.
В голове неустанно крутятся мысли о таинственном и загадочном Морфее. Кто он? Старик? Молодой мужчина? Может быть, даже бородатый? Или это вообще женщина? Какая-нибудь захудалая гадалка, которая взяла «творческий» псевдоним…
Мне холодно. Глаза закрываются, я хочу спать. Возникает порывистое желание развернуться и пойти обратно домой. Нет, не домой. Хочу спать. Лучше просто прямо здесь рухнуть в сугроб. И спать, спать, спать… А сугроб такой мягкий и пушистый… И метель убаюкивает, и звуки машин, обрывки фраз прохожих сливаются воедино, превращаясь в мерный гул… Крупные хлопья снега будто бы замедляются в воздухе, мягко оседают на куртку, стелются по земле, погружают все под белую простыню… А сугроб такой большой и мягкий… Я так хочу спать… Уже не так холодно… Какую хорошую куртку мы выбрали с мамой… Она такая теплая и уютная… Кто? Мама – уютная и теплая? Да, конечно, мама у меня самая лучшая, а я её обижаю, не рассказываю ничего, только отдаляюсь… Все, решено: вечером расскажу про поход к таинственному Морфею… Но сначала посплю… Немножко…
– Ой, извините, – еле слышно пискнула какая-то женщина, зацепив меня тяжёлой сумкой и приведя тем самым в чувство.
– Что? – я вздрагиваю, делаю резкий шаг в сторону…
– Девушка, осторожно! – земля уходит из-под правой ноги, и в этот же момент я понимаю, что чьи-то пальцы пытаются схватить меня за рукав, и в конце концов руки обхватывают кольцом вокруг груди. Я чувствую дикую неловкость и краснею. А поток людей, спешащих в одну и другую стороны, не уменьшается.
Я оборачиваюсь. Передо мной стоит высокий парень. В глазах его бегает озорной огонёк, а больше я ничего не могу разглядеть, так как оставшаяся часть лица замотана рябым шарфом. Я задираю голову, чтобы лучше его разглядеть, и шапка, и так съехавшая набекрень во время моего позорного падения, скользит по волосам и практически падает на тротуар, но я успеваю её поймать. Мне очень неловко и чуточку стыдно.