Всё как есть, или Повесть о настоящем - стр. 23

Период с 2000 по 2013 год можно описать коротко – украл, выпил, в тюрьму. Здесь нужно подчеркнуть очень важный факт: Ступа

никогда и никому не писал с зоны писем с просьбами закинуть чайку, сигарет и тёплых носочков. Он не любил быть кому-то обязанным, что-то просить и в целом был даже стеснительным.

Да, по пьяни он частенько стрелял мелочь у ларька, но это немного другое, и, опять же, это ни к чему не обязывало. Вместо просьб о помощи с воли он предпочитал сидеть на голяках, ему было проще, если те, кто по ту сторону забора, считали, что он умер. Ступа приспосабливался к лагерной жизни сам, без чьих-либо подачек.

Да мало ли зэков, о которых забыли друзья и родственники? Сами виноваты! В следующий раз думать будут! Если, конечно, доживут до следующего раза. Ступа доживал, чувствуя чью-то незримую заботу сверху. Так получалось, что на его пути, хоть и нечасто, но всегда в нужный момент, встречались те, кто оказывал нужную поддержку.

Сергей «Мёд» Медов: «Сидели мы с ним вместе на одном лагере, в одном бараке жили, был он у нас дневальным. По нему сразу было видно, что со здоровьем всё плохо, и никто не удивился, что у него ВИЧ. Мы были на 19-м, а это не самый хороший лагерь на ветке Мордовии, на тот момент – один из хреновейших. То есть работать в промке на уровне всех остальных зэков для Костика было смерти подобно, да и возраст у него был не юный, мягко говоря.

Но, помимо всего этого, он был прикольным челом. В основном лагерный контингент – это недалёкие люди, сидят, чифирят, разводят свои тупые базары, а этот чувак такой, замороченный. Любил он историю фашистской Германии, брал книги в библиотеке, изучал, читал, в общем, было о чём поговорить с ним.

Воскресенье было днём самодеятельности, и в клубе выступали все желающие. Выступал и Костик. Я думаю, что его выступления запомнили многие, кто на том момент был в лагере. До него приходилось слушать однообразную слюнявую зэковскую романтику. В общем, он в корне поменял лагерный репертуар, и в этом плане знали его все.

Однажды был какой-то большой праздник. Администрация решила вытащить большие колонки на плац, музыка была слышна не только по всему лагерю, но и за его пределами, где были мусорские общаги. Костик решил выступить и исполнить песню собственного сочинения “Ирина и Марина”. Пока до администрации дошёл смысл этой песни, пока прибежали вырубать аппаратуру, он успел спеть её почти полностью. После этого случая Костика на сцену не пускали.

Хоть дневальный и считался полукрасным, но я вам скажу, что положиться на него можно было, порядочности в нем было гораздо больше, чем у многих правильных пацанов, гадского от него никогда ничего не было. А то, что он дневальным пошёл, так у него выхода не было, иначе бы он загнулся.