Всё к лучшему. Рассказы - стр. 9
Дорога была пустынной и, что редко встречается на бескрайних российских просторах, трёхполосной.
Нет- нет, не подумайте плохого, естественно, три полосы шли не в каждом направлении. Их было всего три: туда, обратно и средняя, для обгона. Для избалованного автобанами европейца это могло показаться сельской тропинкой, вьющейся между лесов. Но если вы когда-нибудь обгоняли фуру за фурой на обычной русской туда-сюдайке, да ещё зимой и в сумерки, когда белая, заснеженная трасса сливается с обочиной и кюветом, то тогда поймёте, почему так умиротворённо и расслабленно слушал музыку Лёха на новой (ещё и года нету) Газели, везущий срочный груз нефтяникам в Усинск.
До Сыктывкара оставалось всего километров сто пятьдесят, и он вполне справедливо надеялся часа через три быть уже там, остановиться на ночь на одной из многочисленных придорожных стоянок, посидеть в кафешке, слушая байки дальнобойщиков, а потом, поспав часов шесть, рано утром выехать дальше на север.
Так бы оно и было, но…
Москва, Кремль, 6 месяцев до этого.
Совещание в кабинете президента.
– Я думаю, необходимо каким-то образом усмирить зарвавшихся олигархов.
– Особенно нефтяных, господин Президент
– Да, в первую очередь нефтяных. Они узурпировали все природные богатства страны и гонят нефть на экспорт, при этом бессовестно уклоняясь от уплаты налогов. Какие предложения?
– В правительстве давно лежит законопроект о…
– Надоели ваши законопроекты, предложения и прочее словоблудие. Короче – что бы через неделю был принят закон о введении акцизных сборов на торговлю топливом, как оптом, так и в розницу. Я им устрою загогулину, понимаешь.
– Недели мало, господин Президент. Дума, совет федерации…
– Что???
Все присутствующие подобрались, сжались и с большим вниманием уставились в разложенные на столе бумаги. И только один, невпопад затеявший полемику, не смел отвести взгляда. Хотелось встать и, вытянув руки по швам, замереть по стойке «смирно». Однако тяжёлый взгляд вдавливал его в мягкое кресло.
– 93-й год вспомнить захотели? Дума! Думать будет, когда я разрешу. По-ни-ма-ешь. Неделя, не больше. Всё. Совещание окончено.
Сыктывкар, тот же год, месяц спустя.
Совещание в кабинете депутата местного законодательного собрания.
– Почти на двадцать процентов! Вы подсчитали, сколько это в деньгах будет, а? – Андрей Евгеньевич (для близких просто «Счётчик». Эта кличка за ним с малолетки приклеилась, когда первая ходка по глупости была, за хулиганку. Всегда математику любил, циферки складывал. Потом уже, когда вырос и стал должников на счётчик ставить, это умение ему пригодилось – проценты долга вычислялись мгновенно. Так «Счётчиком» для своих и остался. Депутатом стал, хозяином у себя в районе. И про кличку знают теперь только самые приближённые. Это как пароль стало, как допуск к секретным сведениям. Кто знает – тот допущен. А биографию ему подправили – что в тюрьме сидел, того не изменить, только теперь официально значится, что мучился он за убеждения свои, за народ страдал. И народ этот верит, – избирает, куда скажут. Были тут, правда, по началу несколько особо ретивых правдоискателей – журналистов. Вечно норовят всё изгадить, но и на них управа нашлась – случай помог. На рыбалку по осени собрались, да и сгинули. И не мудрено ведь, леса-то печёрские краёв не имеют. Безграничны леса те, и не хожены. Потому как непроходимы.