Всё к лучшему. Рассказы - стр. 18
И вся любовь к руководителям страны была озвучена несколькими матерными словами, впервые произнесёнными за всю дорогу.
Пассажир № 4.
Сухонький, маленький старичок в тёмных очках. Не говоря адрес, полуутвердительно, полувопросительно: «Довезёте?!»
И очки снял. Вот кошмар – лицо всё в больших чёрных воспалённых родинках, местами пластырем заклеенных.
Вздрогнул я, но, через силу улыбнувшись, кивнул и открыл дверь.
– Куда?
– Да в радиологию, в раковый корпус, на Калужской.
– Прямо как у Солженицына…
– А зря усмехаетесь. С ним, с Солженицыным, я ведь лично знаком был. Хотите, расскажу?
С весёлым задором на меня смотрит.
– Не боитесь заразиться? И правильно – рак у меня, кожи. Не заразно это, сами понимаете.
Уж лет 20, как болею. Врачи курить запретили, на солнце быть запретили, в горы ходить запретили – а я ведь всю жизнь увлекался – на катамаране по речке горной вниз сплавлялся… Да-а… В этом году вот впервые не поехал, весной руку сломал, только зажила.
– Так ведь нельзя же в горы…
– И курить тоже – он открыл холщовую сумку, лежащую на коленях – она была полна блоками сигарет. В больницу вот с собой взял, на пару недель чтобы хватило.
– ?????
– Врачей лечащих я за эти 20 лет троих уже похоронил. И каждый новый одно и тоже талдычит – не кури, на солнце не ходи…
А дальше рассказал он мне такую историю:
Маленькому Олежке жилось, как и всем советским детям середины тридцатых – беззаботно и солнечно. Мальчиш Кибальчиш с Будённым, товарищ Ворошилов и дедушка Калинин.
А по выходным кино с мамой или бабушкой (одного его, шестилетку, пока не пускали). Щорс с Чапаем, да Котовский весёлый обернувшись, во весь экран шашкой над головой кругом «Э-эх-х», коня на дыбы поднимут и по голове прям беляку проклятому.
Как же здорово, что мы их победили! И жизнь теперь одним только омрачена – что нету врагов, некого побеждать, не на кого в атаку нестись под грохот очереди пулемётной.
С папой весной ходил парад смотреть на Красную площадь. Ну, на саму площадь то не пустили. Туда, папа говорит, только самым почётным людям, по приглашению особому, проход на парад открыт. Но на набережной, куда с площади потом техника и солдаты движутся, в толпе постоять можно. Папа его на плечи посадил, чтобы видно было лучше. Вначале пехота шла, с винтовками наперевес. Штыки на солнце сияют, каски тускло отсвечивают. Красота.
Потом конница пошла, с шашками наголо. Как в кино. Но самое главное – в конце. Загрохотало, залязгало и в клубах синего дыма показались танки, тягачи с пушками, грузовики с пулемётами зенитными. А над головой пролетела куча истребителей.