Всё имеет свой вес - стр. 3
– Плед есть? – резко перебил его главный.
– Есть!
– Принеси тоже.
– Понял, принесу, – повторил и удалился паренёк.
« Согреюсь, поем», тревога отступала, «это хорошо, здравый смысл и сытый желудок мне необходим». Мужик в костюме молча сидел в кресле и курил, изредка посматривая то на меня, то на камеру, то в пустой лист бумаги. Иногда он бросал взгляд на дверной проём, откуда доносились разные звуки и запахи. Не прошло и пяти минут, как явился парень с пледом в руках.
– Накрой его, и нести уже поесть, рявкнул он.
–Да, да уже всё готово, – ответил тот, и накинул на меня плед.
Укутав меня как младенца, парнишка быстро убежал, «так заботливо» – подумал я, как младшего замерзшего братишку, после долгой уличной прогулки. А через минуту он уже стоял с подносом возле меня.
С краю стояла глубокая тарелка с чем-то горячим, судя по всему, это был суп пюре. Рядом блюдце с творогом и стакан сока, а в углу подноса лежала таблетка.
– Покорми его, и желательно поскорее!
Парень поставил поднос на пол, взял только пюре и ложку, зачерпнул и подсунул к моим губам. Я как смог открыл рот и застонал, было больно, но очень хотелось есть. Он сунул мне туда ложку, и я опять застонал закрывая рот. Этот мягкий, вкусный суп я даже не жевал, он провалился сразу же вовнутрь и там растекался своим приятным сытым теплом. Так я проглотил всё пюре и начал также глотать творог, было больнее, чем с супом, но голод всё ещё был силен. Потом, он поднёс мне обезболивающее, я приоткрыл рот, и высунул язык, когда таблетка была уже во рту, парень дал мне все это запить соком. Аккуратно я начал пить, но все это действие сопровождалось серией стонов и охов. Когда мы закончили с обедом, паренёк собрал всё на поднос и удалился. Я чувствовал себя намного лучше, сытым, согретым, препарат подействовал и меня начало клонить ко сну. Я почти задремал, как всю эту идиллию, прервал голос этого нетерпеливого мужика:
– Теперь ты готов? – бросив он на меня свой пристальный взгляд, спросил он.
– Спрашивай! – недовольно огрызнулся я, глядя на то, как он вертит в руке карандаш.
– Итак, начнём, – взяв в другую руку пульт, он направил его в сторону камеры. На видеокамере замигал маленький зеленый диод.
– Мы немало про тебя знаем, мы следили за тобой с тех пор, когда ты ещё ходил в начальную школу, у нас есть некоторые данные, видеозаписи, фотографии, но мы не знаем главного.
Он посмотрел мне в глаза, сделав какие-то пометки карандашом на бумаге, и продолжил:
– Вот теперь, когда ты у нас, мы и хотим выяснить как можно больше.
Я понимал, о чём идёт речь, как же не понять. То, что со мной произошло как раз и мешало мне быть нормальным человеком, на протяжении многих лет.