Всё и ничего. Как выжить в одиночку? - стр. 35

– Ну да. Татьяне пришлось продать их с мужем квартиру и машину, чтобы выплатить кредит. Так что теперь они живут в доме Ульяны вместе с мальчиком. Но мать не хочет признавать, что у дочери сердце остановилось от огромной дозы алкоголя, вот она и говорит, что Ульяна умерла от ковида и от горя. Ещё сказала за столом: «Этот гад живёт и радуется, а моя дочь уже год под землёй лежит».

– Интересная у тебя профессия, – перевёл Константин тему разговора. – Я в детстве тоже хотел стать криминальным журналистом.

– А я – полицейской.

– Почему не стала?

– Мама и моя рижская бабушка в один голос умоляли меня этого не делать, говорили, что я – это всё, что у них осталось. У меня папа полицейским был. Они с мамой познакомились в Риге, когда она приехала туда с подругой в отпуск. Сразу же влюбились друг в друга, быстро поженились. Но детей заводить не спешили, карьеры строили, я у них появилась только через восемь лет после свадьбы. А когда мне было шесть лет, папа погиб, и мама решила вернуться в Краснодар, так что в первый класс я уже здесь пошла…

– Имя у тебя красивое, – снова перевёл тему Константин с печальной на приятную. – Кажется, в переводе с греческого оно означает «горожанка», а со скандинавского – «божественная красота»?

– Точно, – согласилась девушка, польщённая тем, что он это выяснил после их первой встречи, вряд ли знал раньше.

– Ну, и где живёт Божественная Красота? Улица Красная практически закончилась.

– Я живу в том же доме, где находится кафе, в котором мы сидели, – озорно рассмеялась Аста. – Так что пошли обратно, тебе же всё равно придётся туда возвращаться.

– Почему придётся?

– Потому что ты припарковал свой крутой скутер у моего подъезда!

– Из тебя получился бы отличный опер. У тебя окна выходят во двор?

– Во двор. И на улицу – тоже, – снова рассмеялась Аста.

– Отличный наблюдательный пункт, – сыронизировал лейтенант.

И тут журналистка смутилась. Выходило, что она за ним шпионила. Высматривала. Чёрт побери, как неудобно получилось!

Около семи вечера Эрик Шерр сидел в холле съёмного домика перед ноутбуком и смотрел очередную часть криминального сериала. Из-за громкости он не услышал звука поворачиваемого в замке ключа и буквально подскочил, когда на пороге возник Заречный.

– Ты где был? – испуганно выдохнул затворник поневоле и укоризненно добавил: – Третьи сутки пошли, блин!

– Пошли, пошепчемся, – вместо ответа предложил Михаил и, сняв кроссовки, проследовал в носках в комнату Эрика. Последний растерянно двинулся за ним.

– Вот, за твою тачку, – Заречный вытащил из внутреннего кармана плащевой ветровки перетянутую зелёной резинкой пачку пятитысячных купюр и бросил её на разложенный диван.