Все хорошо - стр. 30
– Гораздо хуже.
Я произношу это жалобно. Или вызывающе? А может, то и другое сразу?
Марк аккуратно прикрывает дверь процедурного кабинета. Не хватало еще, чтобы я и других пациентов заразила своим неверием. Своими страхами.
Он опирается на массажный стол, тот самый, на котором мне скоро предстоит лежать ничком, уткнувшись в слишком маленькую для моего лица дырку в виде пончика, от которой у меня до конца дня будут видны на щеках глубокие борозды. Сам он тем временем станет тыкать мне в спину обтянутым хирургической перчаткой пальцем. И грубо царапать кожу холодными инструментами. И стучать в позвонки, словно это двери, за которыми скрывается что-то интересное.
Сейчас же он скрещивает ноги – неторопливо, будто в запасе у нас все время мира, хотя на самом деле прием длится всего тридцать минут. А осталось их и вовсе двадцать три, потому что Марк опять опоздал. В последнее время он постоянно опаздывает.
– Расскажите, – просит он. – Поговорите со мной.
И произносит эти слова так ласково, так дружелюбно, словно в самом деле хочет услышать правду о моем самочувствии. Словно мечтает поговорить со мной по душам.
Марк терпеливо ждет, когда я заговорю, а я рассматриваю его. Крошечную бородку под нижней губой. Недавно обновленную модную стрижку. Кулон «инь-ян», болтающийся на шнурке у него на шее. Приятное лицо своего в доску парня, на котором застыло выражение «я весь внимание».
Но это ложь. Неужели он в самом деле хочет, чтобы я была с ним откровенна? Нет, конечно, такого нашим отношениям не перенести. Как и ему.
Я открываю рот, чтобы высказать ему все, что тщательно отрепетировала по пути сюда. В машине, обращаясь к заляпанному грязью лобовому стеклу, а на светофорах – к пустому пассажирскому сиденью. В приемной, пока до рези в глазах таращилась на обложки потрепанных спортивных журналов с волнистыми, словно вымокшими, а после высушенными страницами, захватанными пальцами сотен жертв несчастных случаев. Я перечисляла свои симптомы по пальцам. Записывала их в «Заметки» на телефоне, чтобы не забыть. Составила список всех частей моего тела, которым за год нашего сотрудничества вовсе не стало лучше. Всех упражнений, выполнять которые мне так больно, что, по-моему, они только вредят. Я хочу сказать Марку, что, по моим ощущениям, у нас с ним больше нет никакого плана. Мы угодили в какой-то реабилитационный замкнутый круг. Не осталось ни цели, ни направления движения.
Марка мне около года назад посоветовал доктор Ренье. «К счастью для вас, – сказал он, – тут, в Массачусетсе, есть всемирно известный центр реабилитации после травм позвоночника».