Всё это про любовь - стр. 2
– Посему для тебя особое задание, – продолжил Иван Андреевич.
За глаза шефа зовут, "Шпрехин зи дейч, Иван Адрейч". В школе он учил немецкий (присутствует такое мнение). Зачем я это сказала? Не знаю. Штрих к портрету.
– Командировка в Илавецк. Там че-пэ.
– Какого плана че, и про что пэ? – уточнила я.
Он выдержал паузу, проговорил:
– Насилие над женщиной.
Шеф любит крепкие выражения, умеет припечатать одним кратким словом и матюгнуться в три этажа. Притом комбинирует обороты виртуозно, с поэтическим разнообразием. Плюс, умеет любое слово сделать нецензурным (это талант), даже самое благостное. Однажды (на спор) он трансформировал слово "бытие" в шесть глубоко отрицательных…
Впрочем, я уклоняюсь.
Шеф не сказал "изнасилование", смягчил. Завернул грубую суть в обёртку слов.
– У нас есть криминальная колонка, – я посмотрела на Пашку Крутикова, – пусть она разбирается.
– Дело не в криминале, – шеф налил из графина воды, выпил. – Криминала нам своего хватает. Там нужно разобраться. Вникнуть. Вгрызться. Городок микроскопический, и вдруг такое… безобразие.
Мелькнуло подозрение, что шеф родом из тех мест. "Вероятно… хотя нет, он питерский".
– У меня две статьи в работе и финансовое расследование! – сказала я.
Надежда "отмахаться" от командировки таяла на глазах. Пришлось пустить в ход резерв. Честно говоря, расследование вела налоговая инспекция, моя задача была подхватить материал, в случае непредвиденных обстоятельств. Припугнуть мошенников оглаской.
– Не страшно… – Шеф смотрел сквозь окно, сквозь ветви рябин и крышу соседнего дома. Далеко-далеко. В свою юность. – Справишься. Я тебя знаю.
"Он меня знает! – впору всплеснуть руками. – Я сама-то себя не знаю, а он – знает! Все вокруг знают меня лучше меня самой… фу, какая куцая фраза!"
Опять вспомнились Май-Июнь с их лингвистически-компактным психоанализом.
"Сговорились они, что ли? Или я взаправду… излишне доверчива и немножко наивна?"
Печально склонив голову (и смирившись с командировкой), я подумала, что… "вот я уеду… весна продолжится… и потолки выльются в круглую сумму…" Я собиралась отделать потолки особой штукатуркой, под камень.
Бывают ситуации, когда камень становится жидким.
Шесть часов на поезде плюс сорок минут на автобусе.
Здравствуй, Илавецк!
Маленький город в самом центре Евразии.
Я вышла из автобуса, огляделась. Пыль и солнце – больше ничего. Как в пустыне. Опустила на глаза очки – из белизны (словно на фотобумаге) проявилась автобусная станция голубенького цвета (ультрамарин разбавленный один к двадцати титановыми белилами). Перед станцией – забор, длинная скамейка, початая консервная банка с частиковыми рыбками. Дальше берёза, понурившая голову. Киоск Союзпечати. Отдельно, но рядом со всеми – рослая улыбчивая тётка. Она торговала газированной водой.