Все дороги ведут в Асседо - стр. 84

– Мой случай? – удивился Йерве.

– Да, конечно! Мнимая слепота, столь удачно совпавшая с обретением отсутствующей отцовской фигуры; столь явная конкуренция с этой самой фигурой… Простите, ваша светлость… Юноша, да вы же живой пример для трактатов герра Дёрфа! Я уверена, доктор Сигизмунд способен излечить вас от недуга.

– Врял ли, – с недоверием и с некоторой даже обидой произнес Йерве. – Моя слепота, к сожалению, не мнима, а весьма реальна. Иногда люстра это всего лишь люстра.

– Вы уже сопротивляетесь излечению! – обрадовалась госпожа Шпрехензи-Дойч. – С вашего позволения, я прямо сейчас напишу доктору Сигизмунду и отправлю к нему гонца.

– Нет! Не надо! – вскричал Йерве. – Зачем?

– Пишите доктору Сигизмунду, сударыня, – сказал Фриденсрайх, – как можно скорее. Вы очень нас обяжете.

Окрыленная Мария-Терезия вприпрыжку умчалась на поиски чернил, бумаги и скорохода.

– Нам следует задержаться в Арепо? – беззвучно спросил Фриденсрайх.

Йерве кивнул.

– Как долго?

Йерве пожал плечами.

– Что ты сотворил с этим синим чулком, Фрид? – изумился дюк, взглянув вслед упорхнувшему ректору.

– Увы, я на такое не способен, – возразил Фриденсрайх, отправляя в рот лаосский гриб. – Сын оказался талантливее отца.

Часы пробили полночь, а бал был в разгаре. Нибелунга выплясывала, не чувствуя усталости, носилась по зале, порхая от одного кавалера к другому, будто не могла насытиться мужским вниманием. Оповещала каждого встречного о грядущей свадьбе, так что к концу вечера всему высшему обществу, кроме отсутствующего жениха, было известно, что в ближайшем месяце в Нойе-Асседо будет пир горой, и следует готовить подарки, что не посрамят такое торжество.

Мадам де Шатоди несколько утомилась, завладела графином с абрикосовой наливкой и играла в преферанс за столиком, обитым зеленым сукном, в компании трех господ. В десятый раз рассказывала свою печальную историю, обогатившуюся пожарной трагедией, но не спускала глаз с дюка, который, несмотря на утерянный счет рюмкам полугара, не терял выправки и почему-то не отходил ни на шаг от Зиты, угощая ее то малиновыми тарталетками, то горячим напитком из бобов какао. «Угощал» – слабо сказано. Заставлял пить и есть. Джоконда была в бешенстве, несказанно удивляясь такому повороту событий, но не смела покинуть игральный стол, поскольку соседи-картежники были холостыми, а всем известно, что синица в руке лучше журавля в небе.

Впрочем, заключила наблюдательная Джоконда, когда совладала с ревностью и завистью, ничего удивительного во внимании дюка к Зите не было, поскольку солнце Уршеоло обернулось к Зите не раньше, чем дюк подметил пристальный взгляд маркграфа, всюду ее провожавший. Сделав такой вывод, Джоконда обрушила гнев на собственную недальновидность – она просчиталась. Козырем в этой партии оказалось никуда не девшееся соперничество между помирившимися друзьями и соратниками. Чтобы подцепить дюка на столь долго готовившийся крючок, ей следовало завладеть вниманием маркграфа. Джоконда упустила золотой шанс, предоставленный ей путешествием в повозке. Шанс, который Зита, с присущим ей видом наивности, использовала сполна. С досадой мадам де Шатоди смяла карты.