Все дороги ведут в Асседо - стр. 59
Джоконда перекрестилась.
– Что же дальше? – спросил Фриденсрайх, устанавливая свечу в горлышко откупоренной бутылки.
– Дальше… я плохо помню…
– Существуют вещи, которые забыть невозможно. Вспоминайте, Зита.
Встали мужчины и женщины в белых одеждах, чтобы приветствовать Царицу Субботу, – головы покрыты. Кубок вина наполнился мадерой, а дом – сакральной тишиной. Лишь только старый сад шелестел ветвями. Лишь только фонтан журчал в патио. Лишь только пламя десятков свечей потрескивало на каменном подоконнике. Лишь только ангелы стучали в двери. Лишь только сердца детей отбивали ритм еще непрожитых жизней, и всех жизней, прожитых до них.
Слова старинной молитвы полились из уст старика. Справа налево, справа налево – слова. Передавалась чаша из рук в руки по кругу поколений, который не разбить, который не прервать. Испили все из чаши благодатной. Разломал старик хлеб. Поцеловал в лоб всех по старшинству. Благословил. Застыло дыхание мира, и величественной поступью, в одеянии из света и золота, Суббота вошла в Сарагосу.
– Придержи коней, Оскар!
Фриденсрайх застучал в стенку повозки. Колеса заскрипели. Лошади заржали. Колымага встала посреди ночной степи.
– Что вы делаете, мсье? – воскликнула Джоконда.
– Встаю, – сказал Фриденсрайх. – Сколько может человек просидеть на одном месте? Выходите и вы тоже.
– Какая глупость! – не унималась мадам де Шатоди. – К чему вся эта чертовщина? Выходите, если вам так угодно, а я остаюсь здесь. Снаружи холодно и опасно.
– Сударыня, вы в самом деле слишком много времени потратили в нашей Богом забытой провинции, что заставило вас позабыть все правила этикета. Позвольте вам напомнить, что кавалеры пропускают дам вперед.
– Какая глупость! – возмутилась Джоконда. – Я прекрасно помню правила приличия. Это вы, мсье, должно быть, слишком долго были лишены женского общества. Все зависит от того, откуда выходит дама. Транспортное средство первым покидает кавалер, чтобы подать даме руку.
– Выйди, Йерве из Асседо, и подай дамам руку, – потребовал Фриденсрайх.
Йерве не стал спорить, послушался.
Джоконда недовольно фыркнула, подобрала испачканные юбки и вылезла из повозки в ночь.
Зита не отважилась взглянуть на Фриденсрайха. Когда загораются субботние свечи, женщины отводят глаза.
Зита вышла в степь. Горячий ветер ласкал лицо. На запятках повозки, привалившись друг к другу, дремали два лакея и одна кухарка. Полная луна серебрила пыльную дорогу, истребив из Асседо все краски, кроме монохромных.
– Помоги мне, юноша, – попросил Фриденсрайх беззвучно, но Йерве услышал, ибо слух его обострялся с каждой пройденной лигой.