Все дороги ведут в Асседо - стр. 36

«Фриденсрайх фон Таузендвассер!», – заголосила стая.

– Почему он покинул северный замок?

– Как он здесь оказался?

– Зачем он здесь?

– Разве он еще жив?

– Я слышала, он скончался прошлой осенью.

Правнучка баронессы разревелась.

– Ему нельзя ни минуты у нас оставаться, – обмахиваясь платочком, решительно заявила старшая дочь. – Ни в коем случае. Дюк никогда не простит нам ослушания.

– Да, да, конечно, – с некоторым сожалением поддержала ее одна из внучек. – Но может быть, только на одну ночь? Мы никому никогда не расскажем.

– Нам велено забыть о нем. Пускай едет прочь, – заявила старшая дочь, приходя в себя. – Ступайте своей дорогой, маркграф, нам нельзя с вами разговаривать.

– Но как можно отказывать гостю в ночлеге? – спросила самая младшая из внучек. – Законы гостеприимства важнее указа сюзерена.

– Прекрасные дамы и верные подданные, – Йерве неохотно вылез из повозки, чем вызвал очередной всплеск плохо сдерживаемых эмоций, – ваше волнение более чем объяснимо, но могу засвидетельствовать, что мой крестный отец, дюк Кейзегал, подарил прощение своему вассалу, соратнику и другу Фриденсрайху фон Таузенвассеру. Клянусь честью, мы прибыли сюда с соизволения дюка. Это говорю вам я, Йерве из Асседо.

– Йерве, милый! – кто-то бросился ему на шею, и юноше оставалось лишь предполагать, что это подруга Гильдегарда, часто гостившая со своей матерью в Нойе-Асседо.

– Что за вольности, Нибелунга! – одернула ее мать. – Не трожь кавалера и жди, пока он сам поцелует тебе руку.

– Если бы у нас бывали кавалеры, я бы знала, как себя с ними вести! – взбунтовалась Нибелунга, пока Йерве пытался отыскать среди расклеивающихся пятен ее руку.

– Ах ты, бесстыжая негодница! Никто из твоих сестер не бывает в свете так часто, как ты. Уж кому-кому, а тебе бы следовало давно научиться хорошим манерам.

– Некому учить меня хорошим манерам, маман, ведь вы изгнали в прошлом году мсье Жака!

– Молчать! – вдруг каркнула престарелая баронесса. – Йерве из Асседо, правду ли ты говоришь?

Все замерли. Некоторые даже как вкопанные.

– Истинную правду, сударыня. Дюк в самом скором времени должен присоединиться к нам. Вероятно, он очень огорчится, узнав, что вы отказались принять маркграфа со всеми достойными его почестями.

– Мои владения отныне и навсегда открыты для Фриденсрайха фон Таузендвассера, – сказала баронесса, плюнула три раза на ладонь и приложила ее к золотому крестику на груди. – Долгожданное перемирие наконец настало, и нет в Асседо и окрестностях, включая остров Грюневальд, что на Черном море, дамы, женщины или бабы, которую такое событие осчастливило бы больше моего. Следуйте за мной, ваша светлость.