Все дороги ведут в Асседо - стр. 12
– Мне это не известно, – признался Гильдегард и содрогнулся.
– Tакого быть не может, – бормотал Йерве. – Бредни какие-то. Не может быть, ни в коем случае! Чтобы дюк?.. Его лучший друг! Почему? Зачем такая жестокость?
Йерве потерянно взглянул на брата. Вместо того, чтобы приобрести отца, сегодня он потерял сразу двух.
– Кто же я теперь? – едва слышно спросил.
Промолвил Гильдегард с уверенностью:
– Ты, брат мой, всегда был и будешь Йерве из Асседо.
– Нет, – тихо сказал Йерве, а в нездешних глазах его застыли слезы, – Асседо закончилось. Асседо – это состояние детства. И больше ничего.
Глава III. Приор
Всегда думалось дюку, что когда настанет неизбежный момент истины, он сам все расскажет сыну. Усадит у очага. Нальет в рог киршвассер, погладит по волосам, возьмет за руку, объяснит, и умный мальчик все поймет. Лишних слов не понадобится.
Йерве нашел дюка на конюшне, распластавшимся над Виславой. Схватил крестного за плечи и резко отодрал от кормилицы.
За годы походной жизни приученный к внезапным нападениям, вскочил дюк на ноги, прикрыл чресла камизой, схватился за саблю, висевшую на крючке, но тут увидел лицо воспитанника – мрачнее полуночного утеса.
– Я требую… я требую… – задыхался юноша. – Я требую сатисфакции!
– Ты oпять начитался латыни?
Латынь немного успокоила дюка, и он собрался было облачаться в пурпуэн, но Йерве плюнул ему под ноги три раза.
– Что с тобой стряслось, мальчик? – проигнорировал встревоженный дюк смертельное оскорбление.
– Вы… вы…
– Йерве, ты болен?
– Вы лишили меня отца, корней и наследия! Вы бросили друга и соратника гнить живьем, заставив всех от него отвернуться! Вы лгали мне всю жизнь! Вы… бесчестный человек, подлец! Вы – изверг!
Кровь прилила к чеканным профилям дюка, затем отлила, затем снова захлестнула высокие скулы. Земля зашаталась под незыблемыми ногами, ибо настал роковой час. А дюк не приготовился. Вислава вскрикнула.
– Господи боже, сын мой! – дюк воткнул саблю во влажную землю и опустился перед мальчиком на колени, неожиданно для самого себя. – Прости меня, грешника, во имя всех пророков, когда-либо ступавших по Земле!
– Вам нет прощения, сударь.
Йерве выхватил саблю из почвы, переломил о колено и бросил обломки к ногам дюка. Вислава снова вскрикнула и даже закрыла лицо руками.
Как был Йерве в расстегнутом жуппоне поверх шерстяной котты, в непритязательных домашних пуленах со ржавыми шпорами и в зеленых шоссах, так и вскочил на первого попавшегося коня, стегнул его во всю мочь нагайкой, вырвался за ворота и ускакал на север, забыв оседлать.
Проскакав десять лиг, понял Йерве, что конь был никем иным, как лошадью Василисой, принадлежавшей Гильдегарду. Раскаяние охватило юношу, но возвращаться было поздно.