Все девочки снежинки, а мальчики клоуны - стр. 13
И последние, самые честные (люблю таких) говорят, что им лень. Им обычно уже не двадцать и даже не тридцать, а ближе к четвёртому десятку. Им всё больше хочется сделать монтаж и от знакомства перейти сразу к спокойным близким отношениям. Их личная статистика говорит, что в период ухаживаний одна суета, пустые хлопоты и ошибки, которые потом аукаются годами: сказал ерунду, пообещал сглупу, приврал для красоты, а она запомнила. Как бы устроить, чтобы «вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего время терять?».
И я с ними со всеми в целом согласна. И про двадцать секунд правда (ну ладно, пара минут), и про честность в отношениях, и про вежливость. И даже лень понимаю. Но если так дальше пойдёт – страшно будет не хватать этих смешных обольщений – и платков у губ, и конфет, и песен, и хлопанья крыл. Я буду скучать даже по мышам, хотя кто бы мог подумать.
Сексуальные домогательства как форма вежливости
Последняя волна сексуальных скандалов до истерики возмущает российских мужчин от сорока и старше. Оказывается, правила «ухаживаний» со времен их молодости непоправимо изменились: «А мужики-то не знали»!
Понимаете, им страшно. Шумные сексуальные флэшмобы последних лет – не только недавний #metoo, но и #янебоюсьсказать, – вдруг раскрыли им глаза на то, что вся их интимная жизнь не столь прекрасна и однозначна, как они привыкли думать, по крайней мере, для женщин, которые были в неё вовлечены. Мужчины боятся не столько обвинений, сколько этого мерзкого осознания – «я насильник».
Потому что многие из них всего лишь действовали по правилам. Поколения бабушек и мам (тех, кому сильно за пятьдесят) воспитывались в стране, где не было легализовано женское сексуальное желание. Порядочная женщина не хотела секса и всячески его избегала. При первой попытке физического контакта хорошим тоном считалось выдернуть руку, оттолкнуть, а то и закатить пощёчину (после войны женская гордость особенно высоко ценилась). Для мужчины это бы вовсе не сигнал отвалить, а сообщение, что девушка порядочная и скромная. То есть, отвалить следовало, но с тем, чтобы назначить новое свидание и сделать новую попытку. Ритуал «моё дело предложить, её дело отказаться» следовало повторять снова и снова, пока девушка не сочтёт, что достаточно капризничала.
Когда доходило до секса, она, конечно же, не могла его хотеть. Мужчине требовалось побеждать её сопротивление, мягко настаивать и не обращать внимания на все эти «нет-нет-нет». Тот, кто отступал, порой слышал потом упрёки в нерешительности и немужском поведении. Более того, боюсь, если бы кто-то из того поколения спрашивал девушку: «Ты, действительно, хочешь заняться со мной сексом? Ты не против, если мой член…» – его бы сочли бесстыдным и отвратительным извращенцем. Требование явного согласия казалось равносильным требованию признать себя шлюхой. Сексуальное давление было такой формулой вежливости: женщина получала возможность не хотеть, оставаться чистой, порядочной, и всё-таки иметь секс как бы вопреки своей воле.