Все дело в любви - стр. 5
– Разве тебе не нужно быть в баре? – спросила она.
– Джекс здесь, он займется этим.
Форд был экспертом по мореходному делу мирового класса. Если он не участвовал в соревнованиях или не давал очередное интервью журналу «Космополитен» для рубрики «Самые бесстрашные мужчины», то жил здесь, в Лаки-Харборе. Здесь вместе со своим лучшим другом Джексом он владел «Любовным гнездышком», самым известным в городе пабом. Он занимался этим от праздности и чтобы почесать языком, что, по мнению Тары, было его любимым занятием. А за барной стойкой было с кем поболтать по душам. Что уж душой кривить, Форд наслаждался жизнью.
Она тоже наслаждалась жизнью. Точнее, наслаждалась идеей о жизни.
Ну хорошо, если совсем точно, то она лишь работала над тем, как научиться наслаждаться жизнью. Беда в том, что наслаждаться жизнью в окружающей ее реальности ну никак не получалось.
– Возьмешь маффин?
Форд приласкал ее взглядом.
– Из твоих рук я съем все до крошки.
Она искренне улыбнулась его словам.
– Как будто ты довольствуешься крошкой.
– Если помнишь, без проблем. – Он все еще улыбался, но глаза его стали серьезными и в животе у нее заурчало.
Нахлынули воспоминания – незваные гости.
– Форд…
– Эх, – произнес он очень мягко. – Так ты помнишь мое имя. Начало положено.
Тара толкнула его в мускулистую грудь. Впрочем, она все равно не смогла бы сдвинуть его большое сексуальное тело, даже если б очень постаралась.
Нет, она ничего не забыла, ничего.
– Чего ты хочешь?
– Я подумал, что прошло столько времени… – сказал он смеясь. – Мы могли бы остаться друзьями.
– Друзьями, – повторила она.
– Да. Вежливо общаться, изредка встречаться в обществе. Может быть, даже ходить на свидания.
– Ты всегда был хитрым малым.
Он хочет переспать с ней. Или не переспать, как получится. Ее тело недвусмысленно отреагировало на эти мысли.
– Мы не должны… – Она закрыла глаза, чтобы он не заметил, что она лжет. – Между нами уже не будет тех чувств.
– Нет? – Со следующим ударом сердца она почувствовала движение воздуха, как если бы он придвинулся ближе. Она открыла глаза и не смогла унять дрожь, когда он убрал прядь волос ей за ухо.
Он заметил, конечно, он все заметил – он всегда все замечает, – и губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались серьезными.
Со стороны могло показаться, что он прошептал ей что-то на ухо.
Но он ничего не прошептал.
Он сделал кое-что похуже. Прикоснулся губами к ее шее, потом к щеке, и пока она всеми силами пыталась подавить в себе стон желания, шепнул:
– Как же ты мне нравишься.
Ее тело задрожало мелкой дрожью, вспоминая давно забытые ощущения.