Все, что осталось за дверью - стр. 30

— Ты отвлекаешь меня от работы, Глеб, — просто отметила она, будто продолжала говорить о проекте.

— Это не я, — я выдохнул, пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце. — Это ты.

Она улыбнулась, и эта улыбка была самым красивым из того, что я когда-либо видел.

— Тебе нравится работать здесь?

Вопрос звучал неоднозначно. Я не мог понять, она спрашивала о работе в компании в целом, о работе с ней или намекала на запрет романов.

— Да. Все отлично, кроме одного.

— Одного? — ее губы застыли в форме буквы "О", выдавая искренне удивление, и я не мог остановить мысли о том, как бы выглядело ее лицо во время оргазма.

— Кажется неправильным, что я не могу тебя поцеловать.

Так далеко в этот день я не собирался заходить, но, пожалуй, это был лишь вопрос времени — рано или поздно пришлось бы разобраться с этой темой.

Ее щеки порозовели, хотя голос не дрогнул:

— Сейчас нерабочее время.

Мы и правда засиделись — готовили к сдаче важный проект, над которым я работал практически с первого дня в компании.

— То есть правило касается только рабочего времени?

— Пожалуй, стоит снова почитать политику компании, — пожала она плечами, — но не думаю что кто-то в самом деле может диктовать людям, что им делать после работы.

— Но мы еще на работе, — ляпнул я и тут же пожалел об этом. Звучало так, будто я лично отговариваю ее от возможного поцелуя.

— Ты прав, — она предоставила мне полную власть в этой ситуации, заранее приняв любое развитие событий.

Я судорожно пытался придумать достойный ответ, но смог только повторить ее фразу:

— Ты тоже отвлекаешь меня от работы.

— Правда?

Я кивнул:

— Я уже говорил, что ужасно хочу поцеловать тебя?

— Да.

— Я думаю, что готов рискнуть работой, если ты тоже хочешь поцеловать меня.

— Ты всегда так много говоришь, прежде чем поцеловать кого-то?

"Определенно нет. Уже нет," — промелькнуло у меня в голове, прежде чем я наклонился ближе и коснулся своими губами ее губ. Это был почти невинный тест, чтобы убедиться во взаимности. С момента этого первого едва ощутимого касания я понял, что уже не захочу поцеловать другую женщину. Во всяком случае, больше ничьи губы не будут столь манящими, как губы Оксаны.

Я потянул ее за руки, вынуждая подняться со стула, и, развернув к столу, прижал ее, погружаясь в поцелуй. Казалось, что это единственное наслаждение в мире, доступное мне, поэтому я собирался извлечь из него максимум. Я дразнил ее губы, медленно углубляя наш контакт. Мой язык скользнул к ней в рот, и ее язык мгновенно отреагировал на это — их слияние было великолепным.