Все, что мы когда-то любили - стр. 33
Очнулась в палате – яркий дневной свет бил в глаза. Белое постельное белье, белая сорочка, белая тумбочка, белые стены. Анну охватил ужас, и она крепко зажмурилась. Открывать глаза не хотелось.
В палате она находилась одна, вторая, соседняя, койка была пуста.
Приоткрылась дверь, заглянула нянечка.
– Проснулась, – обрадовалась она. – Есть хочешь?
– Нет, спасибо. Только пить, если можно.
Радостно закивав, нянечка бодро побежала по коридору. Через несколько минут Анна пила клюквенный морс. Кажется, такого наслаждения она никогда не испытывала. Напившись и поблагодарив, Анна попросила позвать врача. Опустив глаза, нянечка прикрыла за собой дверь.
Минут через десять в палату зашел врач. Это был молодой, симпатичный, сероглазый мужчина, раньше Анна его не видела. Представившись педиатром, он сел на стул возле Анниной кровати. По его опущенным глазам и немного дрожавшим рукам Анна почувствовала что-то неладное. Сердце остановилось.
– Что с моим ребенком? С ним все хорошо? – почти утвердительно сказала она. – Почему я его не кормлю, почему мне его не приносят?
Врач молчал.
– Почему? – закричала Анна. – Он умер?
– Он жив, – тихо ответил врач, – но…
Анне казалось, что она слышит биение своего сердца. Оно билось на всю палату. «Наверное, и доктор слышит», – промелькнуло у нее в голове.
– Что – «но»? – закричала Анна. – Что вы хотите этим сказать? Что вы тянете, что молчите? Если все так ужасно, наконец наберитесь мужества!
– Это вы, уважаемая пани, должны набраться мужества, – ответил врач. – Ваш мальчик… он родился больным. Серьезная патология развития и еще куча проблем. Извините.
– Почему? – прошептала Анна. – Почему так случилось? Это я виновата? Это из-за меня? Почему это случилось именно с нами? Почему у нас? Мы молодые, здоровые! И я ничем не болела! Совсем ничем, даже простудой! Нет, такого просто не может быть! Не может, вы слышите? – Анна кричала. – Или это ваша вина? А? Признавайтесь! Это вы виноваты, вы пропустили? Мой ребенок был здоров, я это точно знаю! Значит, это все-таки вы! Да, я уверена, это ваша ошибка! И что значит – серьезная патология развития и еще куча проблем? Что это значит? Может, вы его уронили, а сейчас вы все хотите свалить на меня? Мой ребенок был совершенно здоров, вы меня слышите? – Анна кричала до хрипоты.
Врач, в момент посеревший и постаревший, проговорил:
– Нет, пани. Мы тут ни при чем. Это сможет доказать любая комиссия. Это внутриутробная патология, генетика. Вы можете обвинять нас в чем угодно, но, поверьте…
– Кому поверить – вам? – истерически расхохоталась Анна. – Вы же убийцы! У меня был совершенно здоровый ребенок, – повторяла она, – я это чувствовала! Он переворачивался, менял положение, выпячивал ножки и ручки! Он был нормальным, вы меня слышите?