Все ангелы живут здесь (сборник) - стр. 24
– Какая чепуха! Ты читал, как тебя хвалит «Нью-йорк таймс»? Я же тебе показывала.
– Это все о прошлом. Они не знают, что все со мной кончено. У меня нет больше идей.
– Как это кончено? Что ты такое говоришь? У нас масса обязательств на пару лет вперед, и я не могу позволить тебе их не выполнить.
– Ты себя слышишь?
– Очень хорошо!
– Тогда как ты собираешься меня остановить?
– Милый!
– Это звучит получше.
– Ты издеваешься надо мной?
– Я пытаюсь с тобой договориться.
– Но почему? Во имя чего?
– Я хочу попробовать сделать что-нибудь совсем другое. Я старый, я боюсь не успеть.
– Милый, ну перестань капризничать – ты ведь знаешь, сколько на новое надо денег найти.
– У нас достаточно своих.
– Ну уж нет. Я залезать в свой карман не намерена.
– Это и мои деньги.
– Это наши общие деньги.
Зимин и сам не понял, как наступил тот момент, когда он перестал спорить и уговаривать. У жены было свое представление о том, как он должен прожить и закончить свою жизнь.
И оно взбесило до такой степени, что дальше он повел себя, как волк, попавший в капкан, который отгрызает лапу, зажатую в железной пасти, и спасается на трех оставшихся.
Он не стал заканчивать разговор – просто повернулся и ушел в мастерскую, где у него был топчанчик за мольбертами. Редко, но такое бывало и раньше между ними, поэтому Ирина не увидела в ссоре ничего необычного. А Зимин дождался первого же ее отъезда в дальние края на поиски спонсорских денег, оставил записку и исчез из дома.
Отсидеться он мог только в Москве. Ирина стала бы искать его там в последнюю очередь. Знала, с каким великим трудом он вырвался оттуда в восьмидесятых, как не верил словам про перестройку, человеческое лицо, суверенную демократию и прочую чушь, которой дорвавшиеся до денег коммуняки маскировались перед остальным миром.
Зимин так боялся, что его могут загнать снова в стойло, что, когда его отыскали, задрал градус ссоры до нестерпимого и отказался общаться. Выдвинул вместо себя подругу, которая что-то врала Ирине про его дикое состояние, что ему нужно время, чтобы опомниться. Ирина была умной женщиной – она не стала гоняться за ним. Она верила в простую истину – никогда не говори «никогда». Все их дела были в ее руках, и она верила, что без ее помощи Зимину не обойтись.
Другое удивительно – как она сумела оставить в тайне их разлад для всего остального, падкого на семейные скандалы мира. Для непосвященных у Зимина был творческий кризис и нескончаемые болезни его родственников. А те, кто знал, молчали в надежде, что все как-то рассосется – чего только не бывает между мужем и женой.