Время жить и время умирать - стр. 48

Гребер тотчас забыл о нем. Оторвал еще клочок от портрета Гитлера и записал на нем адрес, который нашел на двери. Адрес семьи Лоозе. Он их знал и решил спросить у них про родителей. Потом вытащил из рамки остатки портрета, написал на обороте то же, что повесил на дверь, и вернулся к дому восемнадцать. Там зажал записку меж двумя камнями, так что ее было хорошо видно. В результате вероятность, что его обращение заметят, возросла вдвое. Больше он пока ничего сделать не мог. Немного постоял возле груды обломков и камней, не зная, что это – могила ли, нет ли. Плюшевое кресло в нише блестело на солнце, как изумруд. Каштан рядом с ним, на улице, чудом остался совершенно невредим. Его листва нежно сияла на солнце, зяблики щебетали среди ветвей, строили гнездо.

Он посмотрел на часы. Пора идти в ратушу.

Стойка отдела пропавших была на скорую руку сколочена из новых досок. Некрашеные, они еще пахли смолой и лесом. С одной стороны комнаты потолок обвалился. Плотники ставили там опоры и стучали молотками. Повсюду стоял народ, молча и терпеливо ждал. За стойкой сидели однорукий конторщик и две женщины.

– Фамилия? – спросила женщина с правого края. У нее было плоское, широкое лицо и красная шелковая лента в волосах.

– Гребер. Пауль и Мария Гребер. Секретарь налогового ведомства. Хакенштрассе, восемнадцать.

– Как-как? – Женщина приставила ладонь к уху.

– Гребер, – повторил Гребер погромче сквозь перестук молотков. – Пауль и Мария Гребер. Секретарь налогового ведомства.

Чиновница открыла амбарную книгу.

– Гребер, Гребер… – Палец скользил по столбцу фамилий, остановился. – Гребер… ага, имя… как вы сказали?

– Пауль и Мария.

– Как?

– Пауль и Мария! – Гребер вдруг рассвирепел. Невыносимо, что он еще и кричать должен о своей беде.

– Нет. Тут только Эрнст Гребер.

– Эрнст Гребер – это я сам. В нашей семье другого нет.

– Ну, это определенно не вы. А другие Греберы у нас не значатся. – Конторщица подняла голову, улыбнулась. – Если хотите, зайдите через несколько дней. Мы еще не располагаем полными сведениями. Следующий.

Гребер не отошел.

– Где еще можно спросить?

Конторщица поправила красную шелковую ленту в волосах.

– В отделе регистрации. Следующий.

Гребер почувствовал тычок в спину. Толкнула его маленькая старушонка с руками, похожими на птичьи лапы, она стояла за ним. Он посторонился.

И еще некоторое время в нерешительности топтался возле стойки. В голове не укладывалось, что это все. Слишком уж быстро. Его утрата для этого слишком велика.

Однорукий конторщик взглянул на него и перегнулся через стойку: