Время жить и время умирать - стр. 30
По эшелону шел патруль, вылавливая легкораненых, которым надлежало остаться в здешнем госпитале. Новость быстро облетела весь вагон. Люди с плечевыми ранениями кинулись прятаться в уборные. Дрались за место. В ярости и отчаянии вышвыривали друг друга, не давая захлопнуть дверь.
– Идут! – крикнул кто-то с улицы.
Комок распался. Двое втиснулись в уборную, захлопнули дверь. Третий – он упал в потасовке – смотрел на свою руку, помещенную в лубки. По бинтам расползалось красное пятно. Четвертый открыл дверь, выходившую в противоположную от платформы сторону, с трудом выбрался наружу, в снежную круговерть, и прижался к вагону. Остальные так и сидели на своих местах.
– Дверь закройте, – сказал кто-то. – Не то они сразу смекнут, что к чему.
Гребер закрыл дверь. На секунду внизу, в вихре снега, мелькнуло белое лицо скорченного раненого.
– Я хочу домой, – сказал раненый с промокшей повязкой. – Дважды попадал в полевой госпиталь, пропади он пропадом, и каждый раз сразу обратно на фронт, без отпуска на выздоровление. Я хочу на родину.
Он с ненавистью обвел взглядом здоровых отпускников. Никто ему не ответил. Патруль подошел нескоро. Двое обходили купе, еще несколько охраняли снаружи выявленных легкораненых. Одним из патрульных был молодой фельдшер. Он бегло просматривал документы раненых и, глядя уже на следующий документ, равнодушно бросал:
– Выходите.
Один не встал. Маленький, невзрачный мужчина.
– На выход, дедуля, – сказал патрульный жандарм. – Разве не слышали?
Тот не шевелился. У него было забинтовано плечо.
– Живо! На выход! – повторил жандарм.
Раненый не шевелился. Крепко сжал губы и смотрел в пространство перед собой, будто ничего не понимает. Жандарм стоял перед ним, широко расставив ноги.
– Что, особого приглашения ждешь? Встать!
Раненый по-прежнему будто и не слышал.
– Встать! – прогремел жандарм. – Не видите, что к вам обращается старший по званию? В трибунал захотели?
– Спокойствие, – сказал фельдшер. – Только спокойствие.
Лицо у него было розовое, без ресниц.
– У вас кровотечение, – обратился он к солдату, который подрался возле уборной. – Нужна перевязка. Выходите.
– Я… – начал тот. Но увидел, что подошел второй жандарм, который вместе с первым подхватил невзрачного солдата под здоровую руку и поставил на ноги. Солдат тонко закричал, с неподвижным лицом. Второй жандарм обхватил его за талию и, точно легкий сверток, выдвинул из купе. Проделал он все это деловито, без грубости. Солдат больше не кричал. Исчез в толпе на платформе.
– Ну? – спросил фельдшер.
– А после перевязки я поеду дальше, господин военврач? – спросил человек с окровавленной повязкой.