Время жить и время умирать - стр. 16

– Слушаюсь, господин лейтенант.

Мюллер дал роте команду строиться и возвращаться в расположение. Командовал он громче, чем надо. Никак не мог отделаться от ощущения, что старики не принимают его всерьез.

Да так оно и было. Зауэр, Иммерман и Гребер сделали из остатков земли холмик.

– Таким манером крест долго не простоит, – сказал Зауэр. – Земля слишком рыхлая.

– Ясное дело.

– И трех дней не простоит.

– Ты что, родственник Райке? – спросил Иммерман.

– Заткнись! Он был хороший малый. Что ты в этом понимаешь!

– Будем втыкать крест или нет? – спросил Гребер.

Иммерман обернулся.

– А-а, отпускник. Спешит!

– А ты бы не спешил, да? – спросил Зауэр.

– Мне отпуска не дадут, ты же прекрасно знаешь, навозник.

– А то. Потому что ты бы не вернулся.

– Может, и вернулся бы.

Зауэр сплюнул.

Иммерман презрительно хохотнул:

– Может, даже добровольно попросился бы обратно.

– Да, может быть. Никогда ведь неизвестно, что у тебя на уме. Ты много чего рассказать можешь. Кто знает, какие у тебя секреты.

Зауэр поднял крест. Продольная рейка внизу была заострена. Он воткнул ее в землю и несколько раз пристукнул лопатой. Острие вошло глубоко в землю.

– Вот увидишь… – сказал он Греберу. – Трех дней не простоит.

– Три дня – долгий срок, – отозвался Иммерман. – Дам тебе совет, Зауэр. Через три дня снег на кладбище так осядет, что можно будет подойти. Принеси оттуда каменный крест и поставь тут. Тогда твоя верноподданная душа угомонится.

– Русский крест?

– А что? Бог интернационален. Или и он уже нет?

Зауэр отвернулся.

– Все шутишь, да? Ишь, шутник нашелся, интернациональный!

– Я здесь стал таким. Стал, Зауэр. Раньше был другим. А насчет креста – твоя идея. Сам вчера предлагал.

– Вчера! Вчера! Тогда мы думали, он русский! Зачем ты все переворачиваешь?

Гребер поднял лопату:

– Я ухожу. Мы ведь вроде закончили, да?

– Да, отпускник, – ответил Иммерман. – Да, осторожный ты наш! Здесь мы закончили.

Гребер промолчал. Пошел вниз по склону бугра.

Отделение квартировало в подвале, который освещался через дыру в потолке. Четверо, сидя под дырой, играли на ящике в скат. Еще несколько человек спали по углам. Зауэр писал письмо. Подвал был большой и более-менее сухой – наверно, принадлежал партийной шишке.

Вошел Штайнбреннер.

– Слыхали последние известия?

– Радиоприемник не фурычит.

– Вот свинство! Надо бы починить.

– Возьми да почини, молокосос, – сказал Иммерман. – Тот, кто за ним следил, две недели назад остался без головы.

– А что там не фурычит-то?

– Батареек у нас больше нету.

– Батареек?

– Ага. – Иммерман осклабился Штайнбреннеру в лицо. – Может, заработает, если ты втыкнешь провода себе в нос, у тебя ж вечно полная башка электричества. Попробуй.