Время вызова. Нужны князья, а не тати - стр. 40
Бальтазар Иннокентьевич проводил взглядом худощавую фигуру, скрывшуюся за углом высокого забора, и, наклонившись, тронул водителя за плечо:
– В «Чепок».
Тот молча включил двигатель и джип тронулся с места.
К дверям модного кафе, служившего штаб-квартирой группировки, у лидера которой Бальтазар Иннокентьевич исполнял функции ближайшего советника, и носившего неофициальное наименование «Чепок», они подъехали, когда уже совсем стемнело. Бальтазар Иннокентьевич покосился на ярко освещенную витрину и едва заметно сморщился. Эти господа, разбросанные по городам и весям огромной страны – от столиц до глухих поселков, – на кого он имел честь работать, все как один страдали полным отсутствием какого бы то ни было вкуса. То, что им нравилось, что вызывало их одобрение, должно было непременно выглядеть аляповато, кричаще и пестро. Впрочем, если бы он хотел найти людей с безупречным вкусом, должен был бы искать их в другой среде. А для выполнения его задачи нужны были именно такие люди…
Он вылез из джипа и двинулся к дверям, украшенным табличкой «Спецобслуживание».
Когда Бальтазар Иннокентьевич вошел, «бык», все это время буравивший его спину тяжелым взглядом, покачал головой и, повернувшись к водителю, пробурчал:
– Не нравится мне этот еврей…
– А чё?
– Ты чё, не понял? Там же был тот урод, что хозяину дом порушил.
– Иди ты?! – не поверил водитель.
– Точно говорю. Я из разговора понял. Могли бы кончить – и вся недолга. Так нет, он его отпустил.
– Ну дела-а-а… – протянул водитель и покосился на «быка»: – Слушай, а откуда ты знаешь, что он еврей?
– А кто же еще? – удивленно переспросил «бык»…
Вечером после «бомбежки» они, как обычно, пили в гараже.
Снимать напряжение тяжелого и долгого трудового дня можно по-разному. Кто-то делает это на теннисном корте, в бассейне или на поле для гольфа, ну а большинству русских мужиков в это тяжелое время был доступен только один способ – застелить верстак старой газетой, нарезать колбаски, селедочки, лучка и… разлить по разнокалиберной посуде «беленькую».
Первая пошла хорошо. Андрей занюхал рукавом, сгреб на горбушку кольцо лучка и кусочек селедочки и засунул в рот.
– Нет, вот это жизнь, – блаженно щурясь, заявил Сема, – ни тебе жены, ни начальства – сам себе хозяин.
Сема был однокашником Андрея по училищу. Он распрощался с погонами еще раньше Андрея. И по собственной воле. Именно к нему Андрей приехал из Питера. Потому как куда еще было податься, кроме как в Москву…
До дома он тогда добрался часов в девять. Позвонил в дверь. Открыл отец. Увидев Андрея, он задрожал и прошептал севшим голосом: