Время вороньих песен - стр. 19

— Вам нехорошо, госпожа Арденн? — забеспокоился сопровождающий с трудом оторвавшись от разглядывания рисунков.

— Что? Мне? С чего вы взяли?

— У вас румянец и сердце частит.

— Ничего, хладен Феррато, просто вспомнилось, — ответила я и вздохнула максимально горестно. Ну, как вышло. Пусть сам додумывает.

А я уставилась в окошко. Громада города была рядом и неумолимо придвигалась все ближе, как и необходимость принимать решения. Самой. Одной.

Какой кошмар… Как жить в магическом мире, когда не в состоянии пользоваться обычными вещами? Это все равно что неандертальца к компьютеру посадить, но от битья головой о твердые поверхности толку не будет, придется и руки приложить.

Где я, а где средневековый быт? Положим, плиту я растоплю и даже что-нибудь приготовлю. Но не хлебом же единым… Впрочем, учитывая настрой ведана Пешты и зачитанное им обвинение, мне недолго страдать осталось. Одна надежда на то, что если меня и забросит еще куда-нибудь, тот мир будет куда привычнее и благожелательнее теперешнего.

9. Глава 3

— Какая занятная повозка, — наконец разродился Лайэнц. Над последним из моих художеств он зависал дольше всего. — Это ваша фантазия?

— Сон такой странный, странная повозка летит с…

— А с большой скоростью летит?

— Смотря с какой силой пнуть, — задумчиво произнесла я, не отрывая взгляда от приближающегося города.

Вампир умолк и его замешательство повисло между нами вуалью. Потом он издал невнятный звук, зашебуршил у себя по карманам и так азартно стал скрипеть карандашом, что я отвлеклась от окна. Лайэнц, высунув кончик языка, выводил столбики значков и чертил вокруг рисунка затейливые линии прямо в моем блокноте.

— Возьмите себе.

— А?

— Говорю, возьмите рисунок, раз он вам так понравился. Я себе еще нарисую.

Если бы там было исключительно мое творчество, отдала бы вместе с блокнотом, но мне он достался уже частично с рисунками, и я считала себя не вправе распоряжаться ими так вольно. Отчего-то я трепетно, как скряга, относилась ко всему, что осталось от той, другой Малены.

Ближе к городу дорога стала ровнее. Экипаж трясло меньше, а меня — наоборот. Сделалось тревожно и… ладно, страшно. Я отчаянно гнала мысли о том, сколько мне осталось и как.

А может, и зря, что ведьмак с нами не поехал. Он бы раздражал меня, я — его, и думать о печальном будущем было бы некогда. Интересно, ему не нагорит за благотворительность? Я подтянула выделенную мне трость поближе, чтобы рассмотреть как следует. Погладила пальцами покрытую потемневшим от времени, а может, специально черненым серебром костяную рукоять в виде птичьей головы с гладкими круглыми каменными глазами, темно-красными, как начавшая сворачиваться кровь.