Время вновь зажигать звезды - стр. 9

– Может, покажешь мне свою комнату?

Дорогой Марсель!

Надеюсь, ты в порядке и не очень злишься, что я спрятала тебя за радиатором. Мне кажется, мама давно все наши батареи отключила.

У меня, раз уж ты спрашиваешь, дела так себе. В начале года у меня не было проблем с Манон и Жюльеттой. Все любят их уже только за то, что они двойняшки (что называется, два по цене одного). Кроме того, их отец – двоюродный брат соседки парикмахера матери Кева Адамса[5], а все обожают Кева Адамса, кроме умников, изучающих греческий и латынь, но кому хочется, чтобы его любили зануды, которым интересны греческий и латынь?

Поначалу я к ним относилась с полнейшим равнодушием, не то чтобы я их любила, но и не то чтобы нет. Все изменилось, когда они впервые обнаружили мое существование. Все это случилось из-за того, что я выдвинула свою кандидатуру, когда выбирали старосту класса, ведь меня никто не предупредил, что Манон хотела быть единственной кандидаткой. За меня подали всего один голос, и это была Клелия (спасибо ей), так что я не поняла, когда именно близнецы начали злиться. Хорошо, что они явно не семи пядей во лбу и дело ограничилось подножками да швырянием хлебных шариков в столовке, и все же я предпочитала не попадаться им на глаза.

На рождественские каникулы я рассказала обо всем сестре, не для того, чтобы наябедничать (никакая я не ябеда), а потому что она все равно об этом узнала от брата Нахима (вот уж кто ябеда из ябед). Я заставила ее поклясться жизнью Гран Кор Малада[6], никому ничего не говорить, она обещать обещала, но прищучила двойняшек на выходе из коллежа, так что плакал он, несчастный Гран Кор Малад.

Она сказала им, что здоровье у меня хрупкое, что я очень ранимая и они сами должны понимать, что любая старшая сестра встанет на защиту младшей… Они покраснели как раки, втянули опущенные головы в шарфы, Жюльетта пообещала больше меня не трогать, а Манон сказала, что она очень сожалеет. На следующий день весь класс уже обзывал меня ябедой (а я совсем не ябеда и никогда ею не была). Клянусь, в первый и последний раз я доверилась моей сестрице.

Прости, Марсель, я ходила поменять ручку, эта больше не пишет. В любом случае мне пора идти, начинается «Таласса»[7].

Последние несколько недель близнецы вели себя совершенно спокойно, а почему – я не спрашивала. Только до сегодняшнего утра. На уроке химии классу надо было разбиться по двое, чтобы делать опыт, и Матис вдруг сел рядом со мной вместо Клелии. Дело в том, что Матис – парень Манон, кто этого не знает? Все переменки они проводят вместе, слившись губами, словно два голубых сомика-анциструса. Короче, я оглянулась и увидела, что Манон просто испепеляла меня взглядом. Я улыбнулась ей: дескать, не волнуйся, не съем, но, судя по тому, как она подняла средний палец, я поняла, что она восприняла мою улыбку как угрозу.