Время – убийца - стр. 45
Клотильде казалось, что застолье никогда не закончится. Общие темы для разговора быстро истощились, и она все время отвлекалась – следила за солнцем, скользившим по небу к воде. Оно напоминало огромные часы, стоявшие на краю длинного обеденного стола.
…задержись на несколько минут под зеленым дубом. – до наступления темноты.
Я увижу тебя и, надеюсь, узнаю.
До наступления темноты…
Пламенеющее небо было бледнее румянца на щеках Клотильды, когда она решилась наконец выйти из-за стола. Лизабетта подавала десерт.
– Извините, я на минутку, – прошептала Клотильда, беря за руку дочь. – Ни о чем не спрашивай, Валу, просто пойдем со мной. Ненадолго.
Франк и Кассаню остались одни.
Лизабетта с невероятной скоростью убрала тарелки и приборы, оставив мужчин перед двумя стопками и бутылкой водки, настоянной на цедрате, а сама незаметно исчезла – как испарилась. Кассаню посмотрел на часы и улыбнулся:
– Она вернется через двадцать минут. Моя жена – великолепная хозяйка, сами видели, но готова нарушить все традиции корсиканского гостеприимства, лишь бы не пропустить очередную серию «Жизнь прекрасна»[70]…
Сцена показалась Франку ирреальной. На высоте пятисот метров, за три километра от любого другого человеческого жилья, в самом сердце Корсики…
Жизнь еще невероятней.
У Кассаню был на редкость живой ум, да и на физическую форму он не мог пожаловаться. Франк подумал, что хотел бы остаться таким же в старости. Прямым, решительным, при необходимости – несгибаемым, с крепкими руками, чтобы строить семью, квадратным лицом, ясно выражающим убеждения человека, и упрямой башкой.
Франк глотнул водки и бросил взгляд на Клотильду и Валу. Они стояли метрах в пятидесяти от террасы, под зеленым дубом.
– Понятия не имею, что она там делает, – смущенным, почти извиняющимся тоном признался он.
Старика это как будто позабавило.
– Растворяется, возвращается в детство. Даже дальше – к корням. С последнего раза Клотильда очень изменилась.
Франк представил себе сюрреалистические фотографии жены в юности. Ежик волос и полный арсенал гробовщика. Когда-то готической бунтарке было явно непросто «раствориться» в местном пейзаже.
– Полагаю, что так.
Кассаню поднял стопку, предлагая выпить, как будто приобщал парижанина к клану Идрисси.
– Чем вы занимаетесь, Франк?
– Работаю в Эвре. Это городок в часе езды от Парижа. Координирую обслуживание зеленых пространств.
– Начинали садовником?
– Да… Поднимался постепенно. Цеплялся, как глициния, плющ или омела… Некоторые коллеги наверняка именно так обо мне и думают.
Кассаню задумчиво посмотрел на Клотильду и Валу – возможно, вспомнил сына, который тоже учился на агронома, а потом стал торговать газонным покрытием.