Время – убийца - стр. 18
– Правда? Мы уже восемь лет его снимаем, так что…
– Это было двадцать семь лет назад…
Мужчина ответил Клотильде изумленно-восхищенным взглядом.
Выглядите моложе.
За его спиной появилась женщина в ярком парео. Вьющиеся волосы были подхвачены на затылке деревянной заколкой. Она улыбнулась и спросила:
– Двадцать семь лет назад? Но тогда… простите, что спрашиваю… Вы – Клотильда Идрисси?
Она не ответила. В голове крутились идиотские мысли. «Надеюсь, им не пришло в голову повесить на бунгало мемориальную табличку: Здесь обитали Поль и Пальма Идрисси. Вряд ли рассказ об аварии десятилетиями передавался из поколения в поколение отпускников?»
Проклятый дом…
Женщина подула на чай, ее рука скользнула под футболку мужа.
Движение подсознательное, но знак очень ясный: «Он мой!»
Универсальный язык тела и жестов, свойственный всем, кто живет летом на свежем воздухе. Люди выставляют себя напоказ, смотрят, испытывают желание, но никогда не соприкасаются.
– Я храню для вас письмо, Клотильда, его передали давным-давно! – Женщине явно нравилась роль нежданной вестницы.
Клотильда едва не лишилась сознания и, чтобы не упасть, ухватилась за самую высокую ветку оливы.
– Оно ждет меня… двадцать семь лет? – Губы едва ее слушались.
– Ну нет, не так долго! – расхохоталась дама в парео. – Пришло вчера. Фред, будь душкой, принеси конверт, он на холодильнике.
Муж исполнил просьбу, и она прочла вслух адрес:
20260, Ревеллата
Кемпинг «Эпрокт», бунгало С29
Клотильде Идрисси
Ее сердце снова чуть не выскочило из груди, и Клотильда крепче сжала пальцы.
– Документы мы у вас спрашивать не станем, – засмеялся хозяин бунгало. – Собирались отнести конверт администратору, но раз уж вы здесь…
Клотильда взяла письмо влажными от липкого пота пальцами.
– Спасибо.
Она шла по аллее, пошатываясь, как конькобежец на льду замерзшего озера, и не могла отвести глаз от надписи на конверте, потому что узнавала почерк. Да, именно так – узнавала, понимая, что это невозможно.
Клотильда на автопилоте пересекла территорию. Открыть письмо следовало без свидетелей, в тайном и священном Тюленьем Гроте. Попасть туда можно было со стороны моря или по тропинке прямо из лагеря. Девочкой она тысячи раз пряталась в пещерке, чтобы почитать, помечтать, поплакать или пообщаться с дневником. В юности она обожала писать и была наделена талантом, в это верили ее близкие, так же считали преподаватели. А потом слова улетучились. В момент. Не пережили аварии.
Она без труда спустилась к убежищу по бетонной лестнице, заменившей песчано-каменистую дорожку. Стены грота были разрисованы признаниями в любви и похабными граффити, пахло пивом и мочой. Ну и ладно – вид на Средиземное море не изменился, он по-прежнему создавал у сидящего внутри головокружительную иллюзию полета, заставлял почувствовать себя птицей, пикирующей на добычу.