Время собирать камни. Том 2 - стр. 31
– Ну, я товарищ Сталин, – с легкой усмешкой ответил председатель Совнаркома.
– А ты не врешь? – казак подозрительно посмотрел на невысокого рыжеватого рябого человека. – Товарищ Сталин – это, наверное, он. – И станичник указал рукой на Фрунзе. – Мне односум сказал – он большой и с усами.
С трудом скрыв улыбку, все присутствующие подтвердили, что «большой и с усами» – это товарищ Фрунзе, нынешний, если можно так сказать, военный министр, а тот, кто назвался Сталиным, и в самом деле, самый главный большевик.
– Ну что, Артемий, поверишь ли ты мне теперь? – с улыбкой спросил Сталин.
– Теперь поверю, – с достоинством сказал казак-ветеран, – ты не обижайся на меня, уж как-то все сейчас непонятно и чудно. Голова кругом идет… А пришел я к вам, господа-товарищи, вот с каким делом. Тут наши казачки решили на вашу сторону перейти. Войско у вас организованное, справное, порядок виден во всем, обед хороший – значит, интендант и артельный не воруют… Да и сами вы, как я вижу, обедом из солдатского котла не брезгуете. Надо бы вам с нашей казацкой делегацией переговорить, обсудить, что к чему… Зима скоро, а зимой и волки в стаи сбиваются, а уж людям и сам Бог велел…
– Хорошо. – Сталин вытащил из кармана кожаной куртки небольшой блокнот, и сделал в нем какую-то пометку. – Завтра в десять утра приходите в Таврический дворец, там для вас уже будет выписан пропуск… Все понятно?
– Понятно, – с улыбкой сказал Артемий, – пренепременно будем.
Казак поправил фуражку и отошел к ожидающим его в стороне приятелям-станичникам.
– Ну и что у нас в остатке, товарищи? – спросил Сталин, когда казак отошел подальше.
– А имеем мы прикуп с двумя тузами, то есть казачьими полками, – ответил майор Юдин, – и хотя они еще не вполне наши, но и это уже кое-что.
Над великокняжеским дворцом Ай-Тодор уже который месяц стелилась пелена страха. Члены дома Романовых, взятые под арест большевиками из Севастопольского совета, мучились от неизвестности и мрачных предчувствий. Когда-то великая империя разваливалась на глазах. Романовы, не ожидая в будущем ничего хорошего для себя, занимались каждый своими маленькими проблемами. Никому из них не разрешалось входить во дворец или выходить из него – так же, как и из имения Дюльбер, где проживали вместе с женами Великие князья Николай Николаевич, и Петр Николаевич.
Одна лишь Великая княгиня Ольга Александровна, вышедшая замуж за простого смертного, полковника Куликовского, утратив статус небожительницы, перемещалась по ближайшим окрестностям подобно неприкаянному духу. Несмотря на крестьянское платье и грубые башмаки, ее узнавали, где бы она ни появлялась. Но и в ее жизни имелись неприятные моменты. Ее мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна, не признавала ее мужа за ровню и никогда не приглашала его на семейные посиделки. Таково оно, сословное общество: пусть ты полковник и «его высокоблагородие», но для коронованных особ все равно не станешь своим. Даже при том, что отец Николая Куликовского был генерал-майором Кавалергардского полка, а прадед – генералом, героем войны 1812 года. Правда, после рождения внука, первенца Ольги, сердце императрицы немного смягчилось.