Время Сигизмунда - стр. 50
Когда они вошли, еврей тайно под бородой и усами усмехнулся, а потом, поворячиваясь к Пудловскому, который, казалось, ждёт вопроса, спросил:
– Ну, как идут дела?
– Как идут? Идут, но тяжело! Один Господь Бог занет, сколько мне это будет стоить работы, бессонных ночей, раздумий и жизни.
– Но как успехи?
– Как успехи, ребе Хахнгольд! – воскликнул Пудловский, хватая и сильно сжимая его руку, уставляя в него горящие, огненные глаза. – Как успехи? Думаю. Я славный над славными, магистр над магистрами, я как Тубал-Каин, что нашёл…
Еврей пожал плечами и прервал Пудловского, оглядываясь:
– Когда вы ожидаете закончить?
– Закончить! – сказал печально Пудловский, поникнув головой. – Разве я знаю! Разве могу предвидеть? Может, завтра, а, быть может, моей жизни не хватит. Жизнь в эту работу впитывается, как вода в песок. Кажется, что работаешь, а, окончив, не останется и следа работы…
– И надеетесь?
– Если бы не надеялся, давно бы всё бросил, и снова занялся латинскими стихами.
– На чём же остановились?
– Одно разбираю, другое строю, сам не знаю… Я использовал уже строение всех птичьих крыльев, какие только мог достать, и мне кажется, что крылья для человека сделать бесспорно можно. Страус действительно летает тяжело, но летает, а птица Скала…
Еврей усмехнулся.
– Вы не верите в Скалу? Есть о ней всё-таки предания, несомненные.
– Но птичьи кости?
– Что мне там кости! Всё глупость! Достаточно того, что птица, состоящая из мяса и костей, летает; поэтому человек летать должен и будет. Нужны ему только крылья в больших пропорциях, чем у птицы.
– А где же сила, чтобы ими двигать? – спросил еврей.
– Сила? Силу можно искусственно удвоить, утроить!
– Ну! Почему же не делаете крыльев?
– Давно их делаю…
– Но их не пробовали?
– Не готовы! Всё сам должен делать. Всё! Перья ощипывать, перья подбирать, кости тесать, складывать, пружины вставлять, жизни моей не хватит и на одно крыло.
Еврей по-прежнему улыбался, но так незначительно, что Пудловский, весь занятый своей мыслью, не мог заметить его улыбки. Скорее, веря в то, что еврей разделяет его убеждения, он всё запальчивей объяснял прогресс своей странной работы.
– Если бы я мог получить перья Скалы! А! Отдал бы полжизни. Их строение лучше бы объяснило мне о крыльях для человека.
– Почему не отправитесь в дорогу за ней? – спросил Хахнгольд.
– Шутишь, рабби? Я шуток не люблю, идите отсюда, вы меня не понимаете.
И хотел открыть дверь, когда еврей взял его за руку.
– Послушай меня, мастер, я тебя о чём-то хотел спросить.
– Ну, о чём?
– Об одном из твоих жаков.
Пудловский презрительно сплюнул.