Время счастья - стр. 21
Вот и получалось так, что Девочка жила при нём какой-то своей отдельной жизнью. Школы в кишлаке давно уже не было, да и девочек там неохотно обучали. Но она, всё-таки успела отучиться до 6-го класса. Хорошо знала родной язык и почти так же хорошо русский. Математику и физику она тоже любила. Теперь почти всё её время занимала работа по дому и в огороде, где она старалась помогать деду. Но тяжкий грунтовый труд вселял в девочку лишь равнодушное утомление, и не поселил в ней какой-то личной привязанности к земле.
Соседи по кишлаку не слишком сочувствовали ей, и мало чем помогали деду. Говорили, что раньше он был большим коммунистическим начальником в их районе, а при новой власти всё потерял.
Девочка не понимала, что такое «большой коммунистический начальник», но поняла, что удачно выйти замуж в их кишлаке уже не удастся.
Временами ей казалось странным, что зачем-то приходится быть почти всё время с дедом, который не любит её, который, наверное, никого не любит, у которого в пустом жилистом теле рядом с вечно пустым желудком прячется совсем пустая душа. Поэтому она ощущала всеми своими детскими ребрышками, тесно обхватывавшими маленькое сердце, какую-то печальную беззащитность.
На неё уже вовсю заглядывались нескромными взглядами многие мужчины из их кишлака и приезжие из города. Своей женской сутью она почему-то сразу стала осознавать значение этих взглядов. Но ещё не понимала: бояться их или нет. Казалось, детство не хотело отпускать её насовсем.
… На её лице жили два больших тёмно-карих глаза. Они всегда сияли, словно в ожидании какого-то праздника. Особенно разгорались, когда она видела редкий в южных краях снег. Каждый раз, когда он выпадал, Девочка выбегала в легоньком халатике и в домашних тапочках во двор и ловила снежинки. Они быстро таяли в её горячих ладошках, и тогда она звонко смеялась…
В такие минуты Девочка испытывала непонятное томление и жгучий прилив ясной быстрой крови под кожей. Если бы её спросили, почему она так любит снег, который падает большими снежными хлопьями, а потом тает, едва долетев до земли, то не смогла бы этого объяснить. Но она улыбалась, и два огромных глаза смущённо прикрывались длинными ресницами.
Девочка не смогла бы объяснить и то, почему из всех детских игр так любит «прятки». Прятать и прятаться она научилась, играя с детьми из двух русских семей. Эти семьи были выселены из города на волне антирусских выступлений в начале 90-х, и были в кишлаке такими же изгоями, как и её дед. Уехать вовремя в Россию они не успели, и перебивались теперь случайными заработками у новых местных богатеев без всякой надежды когда-нибудь выбраться из своего мрачно-кишлачного бытия.