Время перемен - стр. 15
– Спасибо, мама.
– Я не хотела тебя обидеть, просто представь себя на моем месте.
Ева поднимает взгляд:
– Прекрасно. А ты не пробовала сделать наоборот и посмотреть на ситуацию моими глазами?
Беспомощно мигая, смотрю на ее отражение в зеркале:
– М-м-м, ладно, попробую.
– Всю зиму я пахала как проклятая, не отрывая задницы от стула. Исправила оценки и хорошо выступила в Кентербери. И вот ты ни с того ни с сего вдруг перекрываешь мне кислород.
– Послушай, милая. – Я смотрю на дочь и вдруг роняю голову на руки, борясь с желанием разрыдаться. Чувствую себя совершенно измотанной, все аргументы иссякли, а это – в высшей степени зловещий признак. – Понимаю, ты думаешь, я поманила тебя красивой мечтой, а потом пошла на попятную? Прости. Даже не представляешь, как я горжусь тобой и восхищаюсь работой, что ты проделала. Понимаю твое желание поехать в Кентербери, и поначалу я думала, что смирюсь с твоим решением. Только все это время я жила, дрожа от страха.
– Все из-за давнишнего дурацкого несчастного случая, да?
– Ева!
– Ох, мама, перестань! Он произошел в Каменном веке, кроме того, там вообще все выглядело как-то странно. Никто и не ожидал. Так что пора об этом забыть.
Ева не понимала, как жестоко ранят ее слова. Да, разумного объяснения той катастрофе нет. Но люди никак не возьмут в толк, что именно по этой причине происшествие кажется особенно жутким. Мы с Гарри не совершили ни одной ошибки, но во время прыжка его передняя левая нога разломилась на части, и мы оба грохнулись на землю. Я еле выжила. А Гарри? А Гарри просто пристрелили.
Некоторое время я молча размышляю:
– А ты не согласилась бы ограничиться просто выездкой?
– Ни за что.
– Тогда я разрешила бы тебе уехать и даже ездить верхом на Восторге.
– Нет! – с раздражением выкрикивает Ева. – Я хочу прыгать через препятствия! Неужели не ясно?
Разумеется, чаяния дочери для меня не тайна, но согласиться не могу и лишь бессильно кусаю губы.
– Хочу заняться преодолением препятствий. – Ева сверлит меня горящим взором.
– Да-да, знаю.
– Это моя самая заветная мечта, – не унимается она, снимает ноги со столика и, крутанув стул, поворачивается ко мне лицом.
– Я слышала.
– Тогда разреши поехать в Страффорд и продолжай зажмуривать глаза.
– Как ты сказала? – слабым голосом выдавливаю я.
– В Кентербери всякий раз, когда мне нужно было преодолеть препятствие, ты закрывала глаза. Вот и дальше так действуй.
От стыда я теряю дар речи. И как она умудрилась заметить?
А, наверное, постарались другие родители. Они наблюдали за соревнованиями с трибун и рассказали своим детям о моих чудачествах, а те, разумеется, передали Еве. Я – псих, и моему ребенку об этом известно.