Размер шрифта
-
+

Время перемен - стр. 7

– Вот это «ну и учиться» меня и смущает. Вдруг распустят тебя там без пригляда, аль вообще непотребствам учить будут!

– Так недалеко ведь. Завсегда приехать можно. Еще, мам, мне бы придумки какие сделать.

– Так скажешь, сделают.

– Вдруг дорого будет, или мастер какой нужен, а может, куда съездить захочется.

– Ты великий князь. Будет у тебя казна. А вот о том, чтобы съездить, забудь.

– Мам, ну можно? С охраной.

– Вообще, что я тут с тобой разговариваю? Марш к себе! Ишь чего удумал! Играться ему охота!

Я же от бессилия расплакался и ухватился за подол матери.

– Мам, ну пожалуйста! Мам, я очень тебя люблю. Я буду тебя слушаться.

– Ну что с ним делать? Запомни, сынок: мужчины не плачут. Ты у меня кто? Правильно, мужчина, но еще и великий князь. Что подумают, когда увидят тебя плачущего?

– Я больше не буду. Честно-пречестно. Никогда больше. Только не умирай, МАМ. Не оставляй меня, – сказал я, вдруг вспомнив, что недолго она еще будет править.

– Что ты такое говоришь, сынок! – с этими словами она опустилась на колени и, плача, стала целовать мое лицо.

Вот так детские слезы и не вовремя сказанные слова сделали свое дело.

Глава 2

Прошло уже два года. Мне на прошлой неделе стукнуло уже восемь лет. Казалось бы, прошло уже много времени. Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.

Это я по наивности думал, что вот съеду с Москвы – и все, свобода, делай что хочешь. Ан нет, всяких нянек только больше стало. Еще и соглядатаи, от видных боярских родов. Вдруг здесь чего удумают, и без них! Детей из осиротевших родов почитай и не было. Вместо них бояре натолкали княжеских детишек, да из родов познатнее.

– Ты куда прешь! Сначала старшие идут, затем младшие, все по счету.

– Это вы-то, Жеря, старшие? Да ни в жисть! Мы, Велико-Гагенские, ничуть не ниже вас. Это вы вон Двишнекову говорите.

Диалог почти стандартный, каждодневный. Ругаются, кстати, не малолетние князья, а их няньки. Первые двое – из старшей ветви потомства Владимира Мономаха. А вот третий как раз из сирот, откуда-то с Рязанщины. Ей-богу, будь моя воля, опричнина прямо тут бы и началась. Вот не думал, что в шесть лет стану так ненавидеть!

– Я сказал – без мест, – вмешался в очередной раз я.

Нет, меня, конечно, не послали, пусть бы только попробовали, но поморщились сильно. А вот на моих нянек посмотрели как на врагов: почто-де, мол, ничему толковому меня не учат? Мои же делали вид, что их сии приземленные материи не касаются. Как всегда, княжеских нянек такое положение дел не устроило.

– Смилостивись, государь! Как можно без мест! Это же поругание всех наших традиций!

Страница 7