Время перемен 1 - стр. 12
– Вить, ты не заболел? Ты что, память совсем потерял? Может к врачу пойти, пусть посмотрит.
– Отвянь, Серж, все нормально, пройдет со временем.
На следующей перемене несколько человек стали шушукаться, поглядывая на меня, а ряд преподавателей подходил к нашему классу посмотреть на обновленную версию ученика «В. Калинин».
Затем прошли остальные пять уроков, где я сразил преподов своими знаниями по литературе, географии и математике. Преподаватели были у нас очень даже хорошие, мне они понравились, математичка Алифанова Надежда Петровна, русичка Бабушкина Наталья Евгеньевна и другие. Они были доброжелательны и еще, как и многие советские преподаватели, пытались донести каждому ученику знания своего предмета. На литературе проболтал половину урока, обсуждая и споря с Бабушкиной по характеристикам героев Тихого Дона, чем очень обрадовал остальных учеников – не было опроса, все время на меня потратилось. По математике, точнее, геометрии я у доски решил архисложную для большинства нашего класса задачу на вычисление углов тетраэдра с помощью косинусов и синусов, а потом смеялись с ответов одноклассника.
– Так, кто тут у нас двоечник, кому исправлять оценку надо? – сказала вслух математичка, изучая классный журнал. – ЛапушкО, давай выходи-ка ты к доске".
– Я ЛАпушко, Надежда Петровна.
– Извини, ЛАпушко, с чего начинаем решение задачи?
– Опускаем пердипендикуляр из вершины вниз.
– Что ты опускаешь вниз?
Класс тихо захихикал, несмотря на то, что уже привык к "перлам" Лапушко, парня, недавно переехавшего с родителями из деревни в город.
– Пердипендикуляр.
– О-о-ох, перпендикуляр, Сережа и не опускаешь, а проводишь из вершины треугольника к его основанию. Вот, провели, что дальше делаем?
– Косинус берем и вычисляем длину гипотенузы.
– Не подсказывай Приходькина, слышал, Лапушко, бери косинус. О чем ты снова задумался?
– Да где косинус лежит, непонятно, Надежда Петровна.
– В условии задачи он лежит, оттуда и бери.
На географии Кова все время переговаривался и мешал учителю. Она сделала ему несколько замечаний, но он особо не реагировал, продолжая бухтеть дальше.
– Виталий! Ковачев, помолчи, я тебе сказала, если самому неинтересно, так хоть мне и другим ребятам не мешай.
– Счас, Марь Ивановна, договорю и помолчу.
«Кова, правда, мешаешь, потом договоришь», – влез я в их разговор.
– А тебе-то что? Как током стукнуло, так учиться стал что ли? Сам на прошлой неделе вспомни, как себя вел – все время на тебя преподы кричали.
– Я перевоспитался. Короче, Кова, или ты заткнешься, или после уроков я тебе портрет поправлю!