Время океана - стр. 44

– Выучи латынь, тогда и узнаешь смысл названия. – Саймон отвернулся и направился к инструментам. Стал настраивать микрофон, а другой парень, которого я почти не знаю, занялся гитарой и барабанами. Затем Сай взял в руки свою соло-гитару и принялся крутить колки[2].

Мы с Алессой сели на диванчик. Я заметил, как она надулась, уставившись в одну точку.

– Что с тобой, чокнутая?

Она нехотя глянула на меня.

– Он всегда такой грубый?

Точно. Раненое девичье сердце не перенесло грубости Стайместа.

– Он не грубый, просто бывает равнодушным. Или нарочно издевается.

– Нарочно?

– Принцип школьных косичек. Знаешь такой?

Алесса медленно покачала головой. Я сам придумал этот принцип, который всегда работает.

– Ну, иногда парень специально задевает девушку, потому что она ему нравится. Как малолетки девчонок за косички в школе дергают. Я назвал это «принципом школьных косичек». – Хоть мне и не хотелось, чтобы они были вместе, видеть расстроенную Лисс оказалось еще хуже, поэтому я решил немного подбодрить ее.

В золотых глазах Хилл появились проблески понимания. Хотя я сомневался, что Саймон нагрубил из-за того, что Лисс ему нравилась. Вряд ли у него был к ней истинный интерес, а если даже и был, то я не хотел этого. При мысли, что он сделает ей больно, мне становилось нехорошо.

Дурной знак.

– Ладно, сейчас начнем, – донесся голос Саймона. – От громких и дерзких песен к лирике, да?

К барабанной стойке направился Майло Андервуд, двадцатитрехлетний парень, куратор нашего университета. Крепкого телосложения, ростом чуть выше среднего. У него были каштановые волосы до плеч, черные глаза и мертвенно бледная кожа, которая делала его холодный и спокойный взгляд еще более жутким.

Я знал, что он куратор на факультете искусства. Преподаватель спецкласса, где учится Марьен. В этом мы с ним братья по несчастью: оба страдаем от натиска чокнутых Хилл.

Майло махнул мне в знак приветствия, а сам сел за барабанную установку. Парни начали играть, выдавая громкую, динамичную, но классную музыку. Я уже видел, как Хилл напустила слюней, глядя на поющего Саймона.

Черт, если так продолжится, то я ее потеряю. В том плане, что она встрескается по самые уши. Может быть, стоит с ней поговорить? Я же не для себя. Просто хочу уберечь ее от лишнего расстройства…

Ощутив усталость от всех этих тяжелых мыслей, я прикрыл глаза и попытался забыться.

Должно было помочь.

Но не сработало.

– В целом, бывает сложно, – сетовал Майло. – Этот засранец не признает мой авторитет. Он ужасно самовлюбленный и уверен, что круче едва ли не самого Да Винчи. Каждый день приходится унижать его, чтобы сбить спесь. Но я все равно люблю работать с ним.