Время океана - стр. 2

Именно за это я и люблю Гавайи. Здесь все счастливые и беззаботные, будто бы переживают из-за проблем намного меньше людей из других мест. Думаю, это из-за того, что мы умеем наслаждаться моментом.

Когда я наливал себе вайкики – темный ром с соком гуавы, ко мне подошел высокий мужчина. Крепкого телосложения, подкачанный, он был в одних шортах и широкой шляпе. На плечи спадали длинные светлые выгоревшие волосы, похожие на мои и тоже немного влажные. Голубые глаза уставились на меня, а губы растянулись в улыбке.

– Поздравляю с победой, Киллиан Кастеллан, трехкратный чемпион. – Он тоже налил себе в стакан немного вайкики. – Ты у нас типа местного покорителя волн?

Я пожал плечами, сунув одну руку в карман, а во второй держа стаканчик.

– Ты же знаешь, что я лет с десяти на доске. К двадцати одному году уж натренировался достаточно.

Маттиас – а это был именно он, – кивнул. Я знал его давно. Ему было двадцать пять, и он тоже любил серфинг. Но, в отличие от меня, он делал на этом деньги. Все потому, что он работал куратором спортивного факультета в местном университете культуры и спорта. На эту стажировку мечтали попасть многие спортсмены и искусствоведы: она открывала много дорог как в большой спорт, так и в другие университеты на дальнейшее обучение. Маттиас часто звал меня туда, но я всегда предпочитал спокойствие и безмятежность. Не хочу носиться с неопытными спортсменами.

– Знаю, – как-то загадочно протянул он. – Поэтому я пришел к тебе. Ты профи. Послушай, у меня есть предложение.

– Нет, – сразу отрезал я. – Я не буду работать в «Айленде».

Маттиас нахмурился.

– Я не прошу тебя там работать. Я прошу тебя помочь мне кое с чем. В долгу не останусь.

– Нет, – снова отказался я и поставил стакан на стол.

Мне хотелось подцепить девчонку и пойти танцевать: разговоры о работе утомляли.

Но прежде чем я успел уйти, парень схватил меня за руку и развернул к себе. Я с удивлением встретил его серьезный взгляд. Горящее пламя играло яркими вспышками на его коже, отбрасывая причудливые тени от ресниц и волос, нитями огибавших лицо.

– Я не шучу. Выслушай меня.

– Матте, – сурово произнес я, – убери руку, иначе я ее сломаю.

– Просто выслушай. Потом делай что хочешь.

Я скривил губы и, закатив глаза, тяжело вздохнул. Нехотя сел с ним на ствол пальмы, повалившейся из-за шторма пару лет назад. Сейчас она выполняла роль скамейки.

Сделав последний глоток, Маттиас Хилл убрал стакан и облизнул пересохшие губы. Неужели правда что-то важное?

– В этом году на стажировку приезжают не просто студенты. Точнее, двое из них. Это мои племянники, и я очень дорожу ими.